– Я скоро сойду с ума от безделья.
– Высокочтимый бек обещал, что завтра мы достигнем речушки Кинельчеку, той, что на границе Казанского ханства. Целый день будем отдыхать в большом ауле. Местные жители хотят устроить праздник в честь будущей ханум. Будет весело! – попыталась утешить свою любимицу Оянэ.
Сююмбика доверчиво придвинулась к няньке:
– Значит, на следующий день?
– Да, моя госпожа, Кинельчеку совсем рядом.
Речка Кинельчеку. Эта естественная граница между Ногаями и Казанским ханством появилась на горизонте к обеду следующего дня.
Путники устроились на её берегу в тени раскидистых деревьев и совершили полуденный намаз – зухр. После приступили к трапезе. Сююмбика с завистью наблюдала за мужчинами, которые прямо на своих лошадях с разбегу влетали в воды Кинельчеку. Водопад холодных брызг окутывал их разгорячённые тела, рождал в груди людей счастливый смех, а у коней – игривое ржание. С какой радостью окунулась бы в реку и сама Сююмбика, но пришлось довольствоваться лишь ритуальным омовением перед чтением намаза. Одно поднимало настроение: по заверению Солтан-бека, совсем рядом располагался казанский аул Ия, где их ждал целый день отдыха и пиршество у владетеля этих мест.
В обширный аул Ия они въехали, когда солнце клонилось к закату. Аульчан загодя оповестили посланные Солтан-беком гонцы, потому нарядно разодетая толпа уже ожидала знатных гостей. Владетель аула – мурза Утэбай, едва завидев передовую охрану каравана, выдвинулся вперёд. Его полное лицо было красным от волнения и жары, мурза поминутно утирал пот шёлковым платком.
– Какое большое стойбище, так много людей и ни одной юрты! – с удивлением произнесла Сююмбика, тайком подглядывая в щёлку полога.
– Здесь не меньше пяти тысяч жителей, – с важным видом сообщила Хабира. – Да будет известно госпоже: в ауле есть даже суфийская[29] школа. В ней преподаёт сам наместник суфиев всего Казанского ханства, последователь Ахмеда Ясави – благочестивый шейх Ахунд Шаам, сын Иштеряка.
Сююмбика даже глаза вытаращила на всезнающую служанку. О суфиях она впервые услышала в детстве, когда в одну из особо суровых зим странствующие последователи учения зимовали в Сарайчике. Но из всего, что ей когда-то говорил о суфийском учении старенький мударрис[30], запомнилось одно: её могущественный предок Идегей, согласно генеалогии, составленной по приказу его сына Нуратдина, являлся потомком почтенного хаджи Ахмеда Ясави. А этот хаджи особо почитался и у суфиев, и у всех правоверных как святой ислама. Об этом с важным видом и заявила малика заносчивой Хабире. Но старшая служанка снисходительно усмехнулась и не удосужилась произнести почтительных слов в ответ.
А Сююмбика вдруг испугалась: начни Хабира выспрашивать у неё все подробности происхождения Идегея или