Инспекторы затем просматривали мысленный список повторяющихся объектов для наблюдения: четыре устройства вектора тяги, центрирующие кольца и накладки, узоры заклепок и так далее. К этому времени я был назначен ответственным за обучение персонала, направленного в Воткинск, я объяснял правила контроля, составленные для вскрытия контейнеров. Существовала единая система сбора данных.
Как и прежде, при контроле за ракетами я использовал собственный алгоритм наблюдения и однажды обнаружил аномалию – металлическую полоску длиной примерно 18 дюймов (45,72 см), вставленную по центру модуля ускорения. Кажется, она была прикреплена к корпусу ракеты и ровно лежала рядом. К тому времени другие инспекторы преуспели в обучении; после нашего возвращения в центр сбора данных (DCC)[13] я описал то, что я наблюдал в ВАР, а затем попросил каждого из инспекторов, участвовавших во вскрытии контейнера, ознакомиться с этим. Каждый из них видел то же самое, что и я, и мы все согласились, что эта металлическая «полоска» никогда не наблюдалась на более ранних корпусах.
Во время моей командировки во Франкфурт я предоставил докладчикам из «Ворот» описание того, что было замечено. По возвращении в главный офис OSIA я был немедленно вызван ACIS в штаб-квартиру ЦРУ, чтобы предоставить информацию о моих находках. Выслушав меня и подробно изучив мой набросок «аномалии», Карен Шмукер отправил меня вниз по коридору на встречу со специалистом по телеметрии. Он предположил, что это может быть щелевая антенна, используемая для передачи телеметрии, которая пока что проходила испытания.
С этим предположением я направился в другую часть здания, где находилось управление анализа изображений (УАИ)[14], внутреннее управление ЦРУ по расшифровке фотографий. Там я поговорил с их аналитиком, главным по контролю ракетного полигона в Плесецке, где летом проходили испытания SS-25 и других ракет. У него был список видимых примет, которые означали, что ракету собирались испытать. Хоть беглый просмотр изображений не вызвал серьезных опасений, он поблагодарил меня за предупреждение – будет внимательнее следить за ситуацией в следующий раз.
Вернувшись в штаб-квартиру OSIA, я начал анализировать ВАР. Мой отчет показал, что я почти с абсолютной точностью предсказал тип ракет и их количество, собираемое в цеху окончательной сборки в Воткинске, а также определил дату, когда эти ракеты покинут завод. Проще говоря, я взломал систему производственных циклов объекта, за которым мы следили.
Телефонный звонок
Я прибыл в Воткинск в начале января 1990 года и, подобно остальным сотрудникам Воткинского инспекционного центра, был погружен в проблему с КаргоСканом. Подготовка площадки для приема устройства велась с 1989 года. Тогда Советы залили 1000 тонн бетона, проложили более 1370 метров трубопровода и 5100 метров электропроводки, чтобы построить ангар площадью 230 кв. м, в котором должно было разместиться гигантское рентгеновское оборудование.