Разумеется, мир существовал и за пределами подводного царства. Воздух, суша, голые камни, кое-где поросшие мхом, и крохотные, без единого листочка растения. Позже появились деревья, папоротники, полчища проворных обладателей экзоскелета, скорпионы, пауки, сколопендры, а со временем к ним присоединились рыбы, чьи пращуры выбрались из океанских глубин. Я не разделял их стремления к перемене мест и их любознательности. Не терзался вопросами.
Вероятно, я возник задолго до самых ранних воспоминаний, однако утверждать не берусь. Постепенно трилобиты исчезли – случилось это после землетрясения, пошатнувшего океанский рельеф и взбаламутившего спокойные воды вокруг меня. Затем все надолго погрузилось в ледяной мрак. Покрытые костяной броней рыбы вымерли, и под водой воцарились зубастые обладатели чешуи. Минуло немало времени – не знаю сколько, никогда не пытался подсчитать, но, судя по накопленному впоследствии опыту, прошло не одно столетие, – океан начал мелеть и мелел, пока я, не приложив к тому ни малейших усилий, не очутился на суше.
Лишь тогда появилось смутное осознание, робкая догадка, что я отнюдь не единственный во вселенной и есть существа мне подобные.
Новая и сухая (по сравнению с предыдущей) эпоха изобиловала ползучими гадами: амфибиями всех мастей; приземистыми остроклювыми рептилиями, истребителями папоротников и хвоща; исполинскими длиннорылыми и саблезубыми хищниками; мелкими двуногими хищниками, смахивавшими на несуществующих пока птиц. И миниатюрными мохнатыми зверьками, чем-то похожими на собак, которым только предстояло появиться в далеком будущем.
Я ничуть не походил ни на земноводных, ни на рыб, ни на трилобитов. Когда боги бурей пронеслись среди холмов, служивших мне обителью, я не сразу угадал их. Твердь содрогалась, воздух поочередно делался то холодным и сухим, то раскаленным и влажным. Деревья качались, дыбились – и пригибались к земле. Близлежащий склон раскололся надвое и рухнул в долину. Протекавшая в отдалении река вышла из берегов и затопила холмы, сметая копошащихся подле меня насекомых и птицеобразных рептилий. Меня бурный поток не сумел сдвинуть с места, однако почва подо мной надломилась.
Я много веков провел в неподвижном созерцании и научился различать обыденное. Мне довелось повидать немало яростных бурь. Чувствовать отголоски далеких землетрясений и вулканов. Но сейчас все было иначе. Впервые на моей памяти я ощутил страх.
Постепенно битва – а это была именно она – переместилась дальше. Однако зрелище потрясло меня до глубины души, заставив гадать, что это и повторится