– Нет, пить я не хочу. Зато, кажется, я здорово проголодалась.
– Сейчас узнаю, нельзя ли заказать для тебя что-нибудь с камбуза. Чего бы ты хотела?
– А что у них есть?
– Думаю, что почти все.
– Вот и прекрасно. Я съем что-нибудь одно из этого всего.
Я вытащил ЭЗК, чтобы связаться с кухней.
– Все-таки хорошо, что на «Магеллане» двойной запас продовольствия.
– Если я буду чувствовать себя так же, как и сейчас, его надолго не хватит, – пошутила Джейн.
– Ну и ладно, – ответил я. – Но, если мне не изменяет память, древние учили лечить лихорадку голодом.
– В моем случае, – возразила Джейн, – твои древние глубочайшим образом заблуждались.
4
– Точь-в-точь как массовое гулянье на Новый год, – сказала Зои, окинув с нашего небольшого возвышения обзорную палубу, где ликовали толпы колонистов. Мы уже неделю путешествовали на «Магеллане», и до скачка в систему, где вращался вокруг своего светила Роанок, оставалось меньше пяти минут.
– Это именно оно и есть, – ответил я. – Как только совершится скачок, начнется официальный отсчет времени колонии – первая секунда первой минуты первого дня первого года времени Роанока. Приготовься к суткам по двадцать пять часов восемь минут и годам по триста пять дней.
– Я буду чаще праздновать дни рождения, более часто! – обрадовалась Зои.
– Да, – согласился я. – И праздники будут длиннее.
Рядом с нами Савитри и Джейн вполголоса что-то обсуждали, глядя на монитор ЭЗК Савитри. Первым моим побуждением было сострить по поводу их чрезмерной преданности работе, но я тут же передумал. Они очень быстро образовали организационное звено системы управления, в чем я не видел ничего удивительного. Если они считали дело достаточно важным для того, чтобы заниматься им прямо сейчас, значит, оно, по всей вероятности, того стоило.
Джейн и Савитри были мозгом нашего штаба, а я занимался контактами с общественностью. За минувшую неделю я провел по нескольку часов со всеми группами колонистов, отвечая на их вопросы о Роаноке, о себе, о Джейн и обо всем остальном, что они хотели знать. У каждой группы были свои странности и причуды. Колонисты с Эри держались несколько отчужденно (возможно, на их отношении ко мне сказывалось влияние Трухильо; он, пока я говорил, сидел в последнем ряду), но постепенно оттаяли, особенно когда я прикинулся идиотом и пробормотал на ломаном испанском несколько фраз, которые помнил еще со школьных дней. После этого мы исподволь перешли к обсуждению «новых испанских» слов, родившихся уже на Эри для обозначения местных растений и животных.
Меннониты с Киото, напротив, приняли меня очень радушно, угостив для начала вкуснейшим пирогом с фруктовой начинкой. После чего, к немалому моему удивлению, принялись безжалостно терзать вопросами обо всех сторонах управления колонией, чем очень позабавили Хайрама Йодера.
– Пусть мы ведем простую жизнь, но мы вовсе не простаки, – сказал он мне позже.
Колонисты