– Как же не видят? Если Города. Стоят повсюду? Кто-то же мог. Видеть.
– Но никто не видел. Никогда. Они возникают из неба.
– Как из неба? Падают? Их доставляют? На чём? Это невозможно.
– Так говорят. Они сначала как из воздуха. Появятся, пропадут. Потом вдруг оказываются на земле. Потом туда привозят людей. Отовсюду. Люди начинают там жить и работать.
– Очень любопытно, – сказал он, сбоку заглядывая в её лицо. Глаза он таращил так пристально, что казался до невозможности чудным.
– Почему на тебе рубашка моего отца? – спросила Ива, устав от расспросов о Городе Создателя. Она не знала ответов. Тайна Городов и саму её всегда смутно тревожила. Но было не принято касаться тем, если их нельзя объяснить. – Я её отлично помню. Это рубашка моего отца. О штанах ничего не буду говорить. Штаны как штаны. У всех такие есть. А рубашку я помню из-за прожжённой дырки на кармане. – Ива опять остановилась и дотронулась до кармана отцовской рубахи, ничуть не боясь странного незнакомца. В нём было что-то, отчего страха не возникало.
– Твоего отца? Ты же из Города Создателя. Он на другом берегу. Реки. Нет?
– Да. Но прежде мы жили тут. В нашем бывшем доме поселилось привидение… – и тут девушка вдруг всё поняла. Не привидение это, а незнакомец в фантастических ботинках, с фантастически-красивыми глазищами. Но… Дом как был, так и остался запертым. Тогда как он туда проник? Окна тоже закрыты наружными ставнями и заперты, не сломаны, не тронуты. Так было принято защищать пустые дома от бродяг, пока туда Администрация не вселяла других пришлых, но законных людей. Бродяги же не имели статуса законного и трудолюбивого жителя. Они и не работали нигде. И денег им никто не платил.
– Мой отец, – пояснила она, – заслужил честным трудом на полях по выращиванию хлебов право поселиться в Городе Создателя. Это же честь – жить там. Там роскошно. Там красиво. Не надо топить печей, ходить за водой. Там всё есть в огромных домах до облаков. Мой отец долгое время ездил в столицу по скоростной дороге для обучения тому, чтобы строить эти самые дороги. Мой отец очень образованный. Он молодой. Ему нет и сорока лет. Капа чуть-чуть и моложе моего отца. Я родилась, когда отцу было девятнадцать лет. А мне уже двадцать. Скоро я начну стареть.
– Ты шутишь? – засмеялся он, – ты – ребёнок. Совсем маленькая. – Он опять стал теребить мочку своего уха и морщиться.
– К тебе в ухо кто-то залез? – спросила она, – чего ты постоянно его трогаешь?
Он опять засмеялся, ослепляя зубами, искристыми глазами цвета спелой синей сливы. – Залез. Только жук не живой. Это мой переводчик. Когда я выучу язык. Хорошо выучу. Буду без него.
– В ухе жук? Тебе больно? Покажи, какой переводчик.
Тут он достал маленькую, телесную по цвету и по виду, горошинку. Протянул на открытой ладони. Она была не в ухе, а ввинчена в мочке уха, и не была заметной. – Это он. Мой переводчик. Универсальный. Язык входит