– Надо ли понимать тебя так, что заявка на усыновление подана? – спросил Кук у Алёши. Тот подошёл к матери. – Ма, мы тут с Белояром поговорили по-мужски, наедине. Ты не будешь против, если Белояр будет мне за отца? Белояр, тебе же не нужна жена. Ты старый.
Мальчик как бы опережал возмущение матери, давая ей понять, что его усыновление не связано с её личным выбором Кука как мужа.
– Кто это старый? – возмутилась Вероника, но совсем не по тому поводу, чего опасался сын. – Белояр один стоит сотни молодых. Он исключительный человек. – И она погрузилась в смакование десерта, давая Куку возможность оценить её высокую оценку его достоинств, знать о которых она, вроде, и не могла, но отчего-то предполагала их наличие.
– Вероника, умница ты моя. Всегда скажешь и сделаешь то, что и нужно, – похвалил её Кук, мгновенно перехватив совместно скептические взгляды Андрея и Радослава в сторону дарительницы комплиментов.
– Бойтесь данайцев, дары приносящих, – сказал Радослав, не любивший Вику на спутнике за присвоение ею себе молодого Артура, возненавидевший её после того, как она открыла Нэе глаза на то, чьего ребёнка ожидала Ксения, и не простивший ей ничего, как оказалось, до сего момента. И в звездолёте Пелагеи и потом у Кука он не сказал ей ни единого слова. Не посмотрел даже в её сторону. Ничтожество, низко-развитая, она влезла в его жизнь, как самозванец от имени Судьбы.
Как всякая женщина она чуяла его отношение к себе, боялась встречаться с ним взглядом. И как выяснилось потом, испытывала мистический ужас при виде его, так и не поверив в то, что похоронный ритуал был совершён над несчастным Арсением Рахмановым. Она считала его каким-то оборотнем, кем-то, кто надел на себя облик погибшего, как надевают маску. «А если она права»? – вдруг скакнули его мысли в совсем уж неожиданную сторону. – «И я воскрес, реплицировался Кристаллом, о чём и плёл Куку как некое сочинительство на вольную тему? Тогда куда пропал Арсений? И ничего уже не проверишь».
– Ты помнишь, Радослав, – вдруг обратилась к нему наследница, не иначе, шаманского дара своих предков, Вероника. – У Арсения Рахманова после сложнейшей операции, когда он потерпел аварию при посадке межпланетного челнока, была титановая скобочка в черепе? Она просматривалась частично чуть повыше его виска. Он сбривал там свои волосы. Помнишь?
– Помню, – бесцветно отозвался он.
– У того человека, с кем мы прощались в верхнем зале прощания, расположенным над подземным крематорием для погибших и просто умерших от старости людей из космических структур, не было никакой титановой детали в черепе.
– И что? – встрял напрягшийся