Вечера стали утрами, утра – вечерами. Ночи проживались как дни, дни проходили во сне.
Я спала, по телефону обсуждала с Иринкой жизненные перипетии, приводила тело и лицо в порядок и возвращалась к жизни среди черных глянцевых стен. Там я дышала. За ночь силы не утекали из тела, а восполнялись лучше, чем во время дневного сна. Это место подпитывало энергией, позволяя мне ощутить себя человеком. Здесь я могла управлять, предугадывать. Только бросив взгляд на зал с высоты стальной лестницы, замечала, что через тридцать минут охрана получит указание вывести вон двенадцатый столик. Через двадцать закроется вход без брони, потому как гостей набьется до допустимой нормы. Через десять администратор начнет принимать жалобы от посетителей-зануд, так как повара уже начинают задерживать заказы. А я продолжу наслаждаться цветными бликами на лицах, раздумывая, как перебраться из холла поближе к этим огням.
29 августа, вт
Я так и не поняла, чем занимается заместитель директора, кроме того, что каждый месяц получает зарплату в треть миллиона рублей. А вот Никита Валерьевич не сидел на месте. Я видела его по двадцать раз за ночь, мельком, всегда спешащего. Он занимался всеми вопросами, касаемо заведения, на всех документах стояли только его подписи, все договоры и поставки принимались лично им, хотя его заместитель обладал теми же полномочиями. Границы его должности были очерчены еле заметным пунктиром.
Что же касалось внешности – не столь интересно смотрелись черты его лица в спокойствии. Гримаса на нём почти что всегда сидела отрешённая, будто нужные мысли безостановочно кружили в голове хоровод. Я долго думала, что глаза у него чёрные, пока однажды не встретила мужчину на улице по дороге на смену. Вечернего тусклого света хватило, чтобы разглядеть карие радужки с хаотичным узором бурых песчинок.
Он умел смотреть пренебрежительно, чуть задрав подбородок, но ещё лучше ему удавалось превратить этот взгляд в заинтересованный, лишь слегка сгладив морщинки на веках. Прикус у него был неправильный и верхняя пухлая губа в левом уголочке чуть больше закрывала нижнюю. Но это его не портило, а когда он говорил, вовсе становилось незаметным. Его брови, густые и тёмные, чуть темнее, чем волосы на голове, двигались очень редко, а если и двигались, то сразу обе. Они были прямые и коротковатые, поэтому я, глядя на Никиту дольше минуты, начинала мысленно дорисовывать к его бровям острый уголок. Все остальные его черты мне казались невзрачными, назвать мужчину красивым я не могла, но его ухоженность, слепленная за годы фигура, и высокий рост делали его привлекательным для множества женщин.
Что же до его человеческих качеств, мне этот мужчина не симпатизировал. Он часто относился к людям с пренебрежением, предпочитал не знать о работниках ни одной личной детали, а все свои недовольства высказывал резко, не пытаясь сгладить углы для приличия.
Помимо должности директора клуба, Волохов являлся владельцем охранного агенства «Knife»