Эдмунд и Джесси. Катя Нева

его, даже когда он очутился рядом и опустил голову, чтобы лучше рассмотреть. Это была роза, без шипов.

      Джесси кратко поцеловала его в знак приветствия и робко улыбнулась, только увидев то, как он смотрел на вышитую розу.

      – Зачем ты пришёл? – она убрала своё рукоделие на стол.

      – Ты пропустила завтрак.

      – И сказать, что я не голодна, я не могу, так?

      – Так. Мы оба ничего не ели со вчерашнего утра. – напомнил он.

      – Да. На Маскараде не до того было. – она смутилась, вспоминая прошлый вечер. – Я приду.

      – Буду ждать. – Эдмунд поцеловал её в щёку и вышел.

      Через шесть часов

      Джесси обещала, что через шесть часов придёт к нему.

      Шесть часов давно прошло. Джесси нет.

      Он должен был знать. Он был не подарком.

      Эдмунд старается отвлечь себя от дурных мыслей. Но все мысли только о Джесси.

      Мужчина был сбит с толку такой внезапной сменой ее поведения: от желания и готовности быть с ним и бежать от него прочь впоследствии.

      Ничего не получается. Совершенно. С тех пор, как они стали друг для друга возлюбленными, он думает о том, что недостаточно хорош для неё.

      Эдмунд сорвался, когда прошарил все комнаты в её доме, и поспешил в театр. Они с Джесси предпочитали прогуливаться до театра пешком, болтая на различные темы, игнорируя кареты, но сейчас случай был не тот. Эдмунд сел в первую попавшуюся на пути карету, приказав править так быстро, как только возможно. Впрочем, сердце у него билось также быстро. На сцене и в гримёрной тоже ни намёка. И, главное, что уже вечер, поздно. Даже не у кого спросить, видел ли кто её!

      Он возвращается домой, не зная, где искать её, и хочет ли она быть найденной. Сначала его накрыло неверие. Джесси хорошая актриса, ему ли не знать, но даже она не могла столь искусно и столь продолжительно притворяться. Зачем тогда целовала и прикасалась, словно хотела этого сама?

      Но факт был фактом. Джесси исчезла.

      Каждое произнесённое ею «Я тебя люблю!» теперь отдаются в его сердце болью, особенно то, что было сказано последний раз. Но сейчас, она, должно быть уже с Паулем!