Да и вообще зависла на том, насколько же он близко ко мне. Ближе, чем в той гостиной. И я могу лучше рассмотреть его глаза. Которые оказывается не совсем жёлтые. Сейчас они вот почти оранжевые, как закатные лучи солнца. В центре которых пульсирует черная точка, то расширяя свои пределы, то сужаясь до крохотных размеров.
Так мы и замерли. Я – висящая наполовину над пропастью и разглядывающая этот офигеть какой странный феномен. И он – удерживающий меня за руку, не спешащий затаскивать внутрь. Будто раздумывал, а не дать ли мне и правда умереть. И если ещё недавно я и сама о таком задумывалась, то теперь…
Не хочу!
Умирать.
Жить хочу!
Очень-очень.
– Только не отпускай, – прошептала, не скрывая мольбы. – Пожалуйста.
Не важно, насколько жалкой я выгляжу сейчас в его глазах. Пусть только не разжимает пальцы.
– Передумала? – усмехнулся мужчина.
Зло и даже жестоко.
Но я не обратила на это внимания, тут же закивав в молчаливом согласии.
Он… снова ухмыльнулся.
– И с чего бы мне тебе помогать? – уставился на меня со всей заинтересованностью, а зрачок наконец перестал пульсировать, приняв привычные средние размеры.
Я же вспомнила о произошедшем в гостиной. То, как он засовывал мне в рот свой палец. Он и сейчас смотрел на мои губы. И я поспешила их тут же поджать. На что мужчина вновь усмехнулся. На этот раз чуточку снисходительно.
Ну да, весело ему. Не его же украли, привезли черти куда, а теперь склоняют ко всяким непотребствам.
Спрашивается, а стоило ли хранить девственность до восемнадцати лет, чтобы потом вот так… она досталась тому, кто никогда не оценит такой дар? Поимеет и забудет…
Так жалко себя стало.
В очередной раз.
Почему именно я?
За что?
Нет, не заплакала, хотя очень хотелось, просто отвернулась.
– Я… буду… послушной, – выдавила кое-как из себя нужный ему ответ.
– И… всё? – послужило мне очередным насмешливым вопросом.
С явным намёком в том, что этого недостаточно.
– А что ещё… – поинтересовалась осторожно.
“…тебе от меня нужно?” – закончила про себя, возвращая ему внимание.
Особенно в свете того, что и без того ведь возьмет своё, так или иначе. С моего согласия или без оного. Потому что может. И то, что я не соглашалась на такую участь, никого не волнует.
Вот и он не стал ничего отвечать. Втянул меня обратно в комнату, правда от самого окна отойти не позволил. Зажал между собой и подоконником.
– Раздевайся, – приказал.
Уж лучше бы дал упасть, честное слово.
И да, я помню, что пообещала быть послушной…
И обычно я свои обещания всегда выполняю, но…
Руки отказывались повиноваться. Как вцепились в его рубашку, так и не желали разжиматься. Только и могла, что сидеть на краю подоконника и смотреть в его необыкновенные глаза.
Разве бывает