– Калина! – истерично крикнула Шмыга.
– Да чего тебе надо, дура?! Сама не можешь взять?!
Могла, конечно. Просто хотела, чтобы он помог. Поэтому скрестила руки на груди, прислонилась к печке, и начала сверлить многозначительным взглядом спину Калины. Ему было всё равно.
– Ладно, – заявила Шмыга тоном, обещавшим страшную кару. Топая пятками прошла к большой канистре. Поднять её своими тонюсенькими ручонками не смогла, потащила волоком. Разумеется, расплескала, за что выслушала очередную лекцию о своей тупости. Решила и дальше демонстративно небрежно действовать, и не разговаривать с ним. Пусть подумает о своём поведении. Плеснула бензина в крышку канистры, брызнула на дрова. Тем же методом обрызгала дрова ещё несколько раз. Запах бензина начал пересиливать все другие. О назначении всяких там задвижек у печи она даже не подозревала. Поэтому едва вспыхнул бензин, как дым обильно повалил в избу.
11. – Шмыга! Дом не сожги!
– Сам тогда иди топи свою печку! Я что?! Умею?! – заверещала она, разом забыв о воспитательном молчании.
Калина с досадой бросил ложку и рулон фольги, подошёл к печке.
– Задвижку-то хоть открыла?! Угореть хочешь?!
Он ворчал, ругался, перекладывал дрова. Наконец, огонь слабо, но стабильно разгорелся. Калина отряхнул руки, и вернулся к своему рабочему столу.
Шмыга, всё это время молча наблюдавшая за ним с кресла, сменила гнев на милость, и подала голос.
– Калина, давай попробуем твой новый рецепт, а? – ей казалось, что голос стал похож на кошачье мурлыканье. Похож он был только на писклявое нытьё.
– Погоди. Ещё не готово.
Снег налип на столб и провода. Старинная скрутка дала искру, и свет погас.
– Да ёлки-палки! Шмыга! Сунь руку за печку, там керосинка должна быть.
– Ничего там нет!
– Есть! Ищи лучше!
– Сам ищи!
– Да чтоб тебя!..
Калина затопал валенками в галошах так, что зазвенела посуда. Сунул руку за печь, и конечно, сразу врезался в керосинку. Достал, разжёг.
– А теперь готово? – заканючила Шмыга, засовывая костлявые ноги в громадные валенки.
– Готово! – рявкнул в ответ Калина. В мерцающем тусклом свете керосиновой лампы он насыпал на кусочек фольги щепотку полупрозрачных кристаллов, чиркнул зажигалкой.
Шмыга подпрыгнула от нетерпения, позабыв про валенки-великаны на своих ногах. Покачнулась, инстинктивно ухватилась за локоть Калины. Расплавленные кристаллы стекли ему на руку. Он вскрикнул, отшвырнул фольгу в сторону, оттолкнул Шмыгу.
– Дура!
– Да я нечаянно!
– Блииин! Дай холодной воды!
Калина отчаянно тряс рукой, и дул на неё. Шмыга заспешила к ведру, что стояло у печки. Зачерпнула воды, повернулась к Калине, и закричала:
– Калина! Горит пол!
Расплавленное зелье не только обожгло Калине руку,