А вот в 1982 году, после выпуска из академии мысли о военной карьере были уже более конкретные. Но, тем не менее, я даже не думал, что всего через три года я буду командиром полка. Впервые мне об этом сказал весной 1984 года командир дивизии генерал-майор Крыжко. Тогда я, на его вопрос, о том, хочу ли я быть командиром полка, ответил, что я всего полгода начальник штаба. Да, даже учеба в академии не смогла заставить меня конкретно отвечать на вопрос, а не задавать, как это свойственно одесситам, встречный вопрос.
Много-ли двухгодичников становились командирами полков? Кроме меня я других не знаю.
Сейчас, по прошествии многих лет после того, как я уволился из Вооруженных Сил, я часто думаю о своей службе от первого до последнего дня. Но, естественно, наиболее часто мне вспоминаются годы службы командиром 804 ракетного полка. И я думаю: а почему я делал так, а не иначе? Вот сейчас… если бы…, то я бы…
Я не буду писать про сослагательное наклонение, это не про него. Опыт службы, особенно после учебы в академии, десять лет преподавательской деятельности сыграли свою роль. Наверное, то, что я не прошел «курсантскую школу» сыграло какую-то роль. Многие вещи, которые для офицеров, закончивших военные училища были нормой, для меня были не просто непонятны, они были просто недопустимы. Быть человеком в любой ситуации, не быть «солдафоном», не делать из подчиненных «нижних чинов», а уважать в них людей.
И ещё одно обстоятельство сопровождало отношение к двухгодичникам на протяжении практически всей службы: некоторые «прошедшие курсантскую школу» относились ко мне с пренебрежением. Они считали, что мое продвижение по службе – плод «большого блата» и «мохнатой лапы». Я не случайно назвал этих людей «прошедшими курсантскую школу», а не офицерами, закончившими военные училища. Не может офицер относиться к своему товарищу по службе с пренебрежением. Только офицерская дружба позволяла успешно решать стоящие перед подразделением задачи.
Конечно, знание уставов на первых порах создавало некоторые сложности. Но уже через восемь лет службы я, при поступлении в академию успешно сдал все экзамены, в том числе по уставам и специальной технической подготовке. А два парада на Красной площади так подняли мою строевую подготовку, что я на плацу мог дать фору любому «кадровому» офицеру.
Да, я «двухгодичник», закончил академию, три года командовал ракетным полком и десять лет преподавал «Тактику ракетных войск» в академии. И только в нашем учебном отделении было три «двухгодичника», а всего на курсе человек восемь-десять. И мы ни в чем никому и никогда не уступали.
Мои дипломники получали в основном отличные оценки, многие мои ученики стали учеными, занимали высокие должности в академии и гражданских организациях, и я ими горжусь.
«Командир полка в мирное и военное время несет полную ответственность… за всё, что делается в полку и за весь личный состав полка».
«Командир обязан… делать всё для того, чтобы боевая задача полка была выполнена в любое время».
Может быть я слишком вольно трактую уставы и другие руководящие документы? В том числе и об этом данное повествование.
***
Из моих двадцати шести календарных лет службы два года я учился и десять лет преподавал в академии. А из оставшихся четырнадцати только в первый год моя должность называлась «старший оператор». Всё остальное время в названии должности было слово «командир» или «начальник». И я гордился этим. Нет, не в плане того, что «Я» -такой-растакой большой начальник, а все остальные – так… Посмотрите любой Устав: «Командир обязан…». Вот этими обязанностями я и гордился. Это ВСЁ мне доверили, и я ОБЯЗАН сделать всё, что положено. Нет, не всё у меня получалось, было много ошибок. Но главное, что было и есть в моей жизни, это то, что я офицер, который во время службы делал всё, чтобы наша страна была под моей, лично моей защитой.
***
Нет ничего хуже, чем такое состояние, когда офицеру в рабочее время делать нечего.
Такого не может быть, скажут мне. Мы, офицеры ракетчики, все свое служебное время направляли на поддержание постоянной боевой готовности подразделений. Ты дослужился до командира полка, преподавал «Тактику» в нашей Академии и говоришь такое…
Нет, конечно, у любого офицера бывают минуты, когда он после обеда может несколько минут посидеть в курилке, послушать свежий анекдот от недавно прибывшего из отпуска товарища. А если в курилке «все свои», то «пощипать перышки» начальству или какому-нибудь «политрабочему», который «ляпнул» на партсобрании «очередной лозунг» о вреде алкоголя, а потом вместе со всеми зашел в буфет офицерского общежития, чтобы «принять по сотке».
Да и с «любимым личным составом» неоднократно беседовали в перерывах во время обслуживания «дорогостоящей техники». Я не случайно выделил