Куртка была как раз кстати – на улице шел дождь. До пристани было недалеко, но пока мы шли – промокли до нитки. Из-за стены дождя яхту рассматривать снаружи не хотелось, но я заметила, что она была меньше «Ники», с пластиковым корпусом. Мы спустились вниз, закрыли люк.
Ночь была длинной и стремительной одновременно.
– Ты что, детка, из тюрьмы сбежала? – задыхаясь, спрашивал Ким. – Из одиночки?
– Из монастыря, дружок, – посмеивалась я.
Уже под утро я услышала от него:
– Только не уходи! Пожалуйста… – проговорил он и провалился в сон.
Яхта покачивалась, встающее солнце мягким светом проникало в каюту, напоминая мне о безмятежности. Мне тоже хотелось спать. Но я уже знала, что уйду.
Я получила то, что хотела: подтверждение собственной сексуальности. Диего был не прав. Сейчас только я поняла, что это у него были проблемы, а не у меня. Большие проблемы. Точнее одна: маленькая и вялая. И с этим ничего нельзя было поделать.
Теперь я могла вздохнуть спокойно. Воспоминания о Диего были смыты с палубы моей жизни. Но мне не хотелось больше никаких отношений с мужчинами. Достаточно этой ночи, с морячком, когда я почувствовала себя желанной. И мне больше не нужно доказательств.
Теперь я хотела вернуться в то состояние покоя и любви, которое настигло меня на ферме, когда я была одна, но очень и очень счастлива. Я уходила с яхты с твердым намерением вернуться на ферму.
В гостиннице я хорошо выспалась, прежде чем позвонить Салли:
– Как у вас дела? Как мальчишки? Как Ева? – сразу спросила я.
– Да всё у нас хорошо. Видела я твоего муженька, – сразу сказала Салли. – Приезжал со своими дружками-гомиками.
Салли не стеснялась в выражениях, и я сразу поняла, о ком идет речь.
– Смотреть не на что, истасканный какой-то весь. Как тебя вообще угораздило выйти за него? По нему сразу видно: мягко стелет – жестко спать. А вот дядя твой мне понравился.
– Дядя? – я так опешила, что чуть не рухнула прямо в телефонной будке.
– Ну, да. Солидный такой, породистый. Сразу видны итальянские корни.
«Дядя». «Итальянские корни». О чем она?
– Он сказал, чтобы ты не дурила и возвращалась в семью. Он сказал, что ты знаешь, что это значит, – понизив голос сказала Салли. – И он примет тебя с радостью.
– Дядя… как его фамилия? – с трудом спросила я. В горле у меня пересохло, сердце упало и дергалось где-то в районе желудка.
– Да как и у тебя – Чезаре. Мистер Салазр Чезаре – очень приличный человек. Он как узнал, что вытворял с тобой твой муженек, чуть не убил его на месте. Я ведь все ему рассказала. Мистер Чезаре сказал, что если бы раньше узнал, как Гонсалес с тобой обращается, сам бы вас развел. А мужа твоего и вовсе посадил за рукоприкладство. Как он его боится! Прямо приятно посмотреть.
Я