– Заходи, прошу, – быстро произнесла она и сделала шаг назад, впуская меня внутрь.
Я вошел, сразу же окунувшись в ароматное облако сандала, исходящее от её кожи. Когда она поспешно закрыла дверь, я спросил:
– Зачем ты просила меня прийти, Молли?
– Освальд… – прошептала она и, бросившись ко мне в объятия, обвила руками за торс и, уткнувшись лицом в сорочку, пробубнила куда-то в районе груди. – Мне так страшно.
Я слегка приобнял её за талию, побоявшись прикасаться к полуобнаженной спине. Рубашки, обычно закрывающей бледные плечи, в этот раз на ней не было. Только тугой, с узором из коротких широких шипов, черный замшевый корсет, едва доходящий до острых лопаток сзади, чуть прикрывал небольшую приподнятую грудь.
– Что случилось, Крошка? – моя левая ладонь погладила её по голове, а я стоял, пытаясь запомнить, чем пахнет рыжий цвет, застрявший в длинных завитках её волос.
– Я сбежала от него, Освальд! – полуистеричные ноты слышались в её лихорадочно возбужденном и в тоже время неестественно весёлом тоне, когда она подняла ко мне своё лицо. – Сбежала от Джонатана!
– Не верю…
– Я сама всё ещё не верю в это! – выпалила она.
– Давай я усажу тебя на диван, и ты мне все расскажешь, – отстраняясь с большой неохотой, ответил я.
Взяв за руку, я повёл её вглубь комнаты, и она пошла за мной, стуча стальными каблучками высоких, доходящих до самого колена черных замшевых сапог. Шорох заправленных в голенища широких штанов с многочисленными карманами, звучал как шелест листьев на ветру, как шёпот самой осени.
Усадив Молли на диван, я присел рядом.
– Давай сбежим вместе, Освальд! – неожиданная фраза, словно удар в челюсть, дробящий кости, исказила моё лицо. – Прямо сейчас. Только ты и я! Что скажешь?
Боясь поверить собственным ушам, я словно окаменел. Нащупав, лежащую на иссиня-чёрном бархате обивки, мою руку, любимая сжала её и довольно ощутимо воткнула мне в ладонь свои длинные красные ногти.
Сколько раз я представлял себе сцену этого разговора, но только не так. Не там. Не под этими пристальными взглядами электрических звезд и стеклянных глаз сваренной из позолоченных трубок и медной проволоки скульптуры зайца, стоящей в углу, в обмотке из тонких неоновых нитей.
– Ты застала меня врасплох, – растерянно протянул я.
Ногти ещё глубже вошли в мою ладонь. Шорох её брюк по обивке почти оглушил, и вот она уже сидела совсем рядом, развернувшись вполоборота.
– Это же такая прекрасная возможность бросить всё и, наконец, быть вместе! – её умоляющий тон щипнул душу за одну из струн, и я почувствовал, что она вот-вот дрогнет.
– Однажды мы обязательно сбежим, – ответил я, разворачиваясь