Когтигрёнок резко обернулся. Болванка неподвижно лежала на столе, а Фея замерла в раздумьях.
– Кто это сказал?! – возмутился он. Никто не отозвался.
Начиналась новая, неизвестная часть волшебства: оживление игрушки.
Глава 6. Рождение Первомедведя
Солнечный зайчик заплясал на носу у Феи, призывая очнуться. Девушка осмотрела комнату и не узнала её. Солнце изрядно потрудилось над интерьером. Стены и пол стали такими белыми, что слепили глаза. Только люстра – символ времени и постоянства – тихо покачивалась в воздухе, отражая в хрустальных гранях лазурь чистого, без единого облачка, неба.
Фея подошла к швейной машине и принялась разглядывать её. Механизм не издавал ни звука. Кузнечик в сердце машины поработал на славу и заслуженно дремал в стальных покоях. Фее захотелось поблагодарить его за службу, но она не знала, как это сделать. Девушка провела пальцем по гладкой поверхности корпуса и прошептала:
– Спасибо! Ты многому меня научил!
Болванка медведя лежала на столике-грибке, будто ждала, когда её возьмут в руки. Фея приподняла чудесное существо из лунного меха.
– Ого, какой ты тяжёлый! – удивилась она. – Можно подумать, что кроме материала и опилок в тебе есть нечто такое, что прибавляет вес. Мысли? Но откуда? Ты же ещё совсем ничего не знаешь о жизни. Душа? Но ты чист как младенец, а значит, и душа твоя должна быть легка как пёрышко.
Фея внимательно изучила болванку.
«Если пришить глаза и нос, получится очень симпатичный мишка. Но как? Разве я умею шить? А вдруг это умение передаётся по наследству? Надо попробовать!» – решила Фея и направилась в угол комнаты, где стоял высокий старинный шкаф.
Девушка распахнула резные дверцы с массивными бронзовыми ручками и увидела сразу перед собой сундук, который достался ей от бабушки. Фея с трудом дотащила его до швейной машины и отчаянным рывком взгромоздила на столик-грибок. Перед глазами заплясали искорки и поплыли фиолетовые круги.
«Уф-ф, сейчас бы перевести дух…» – подумала Фея и вспомнила о папином кресле, найденном в первый день после Вспышки.
Семейная реликвия, назойливо напоминавшая ей о далёком прошлом, одиноко стояла в противоположном углу и постепенно покрывалась светящимся налётом лунной пыли. Девушка заботливо протёрла спинку и сиденье. Показалась знакомая фисташковая обивка.
«Странно, почему я раньше не сидела в нём? – рассуждала Фея, пододвигая кресло к столику-грибку. Она с наслаждением погрузилась в мягкие пуфы и почти растворилась в них: – Какое удобное!»
Непослушная память снова выглянула наружу.
Фея вздрогнула от неожиданности:
– Я помню, – произнесла она вслух, – сидела! Когда-то в детстве у папы на коленях!
Фея ощутила загадочное свойство старых вещей возвращать память. Она даже вообразила, что так, по крупицам, сможет собрать утерянный Мир и найти семью. Милые