– Дитя мое, – повторила Эйрен. – Что ты делаешь здесь? Зачем ты пришла в это место?
– Мама! – воскликнула Линн. – Ты жива? Как ты здесь оказалась?
– Я пришла за тобой, – отвечала Эйрен, размыкая обьятья и беря дочь за руки. Линн не могла на нее насмотреться: да, это и вправду мама! Ее серо-голубые глаза, густые светло-русые волосы. Она была еще красивее, чем помнила Линн.
– Мы пойдем домой?
– Конечно.
– Папа будет так счастлив, – прошептала Линн. – Он так тосковал по тебе. И Микки и Ру… Мама, я должна тебе рассказать! Микки и Ру, они… Маррон превратил их…
Эйрен покачала головой, и Линн запнулась на полуслове.
– Нет, дитя, я не могу вернуться. Пойдем со мной! Я заберу тебя туда, где теперь живу. Ты станешь свободной.
– Нет, – прошептала Линн и попятилась. – Нет.
– Ты боишься? – грустно спросила мать, и фигура ее стала расплываться, терять очертания.
– Тебя больше нет. Ты умерла, – одними губами с усилием произнесла Линн.
Во взгляде матери отразилось глубокое сожаление. Она подняла руку в прощальном жесте и растаяла.
Линн опустилась на землю. Ее трясло, руки дрожали. В горле пересохло. Линн отпила из фляги глоток воды.
Мимолетный шорох у ее ног. И еще. Линн вскочила, вглядываясь в траву. Так и есть. Мышка! Крохотные создания двигались с неуловимой быстротой, но Линн постаралась хотя бы запомнить направление, в котором они бежали. Теперь ноги ее налились неимоверной тяжестью, огромных усилий требовал каждый шаг, но Линн, пыхтя и обливаясь потом, несмотря на холод, почти бежала в ту сторону, куда шмыгнули мышки.
Скоро туман начал редеть. Солнце немного поднялось, травы стали гуще и выше. Тут и там возникали тонкие сухие деревца с черными стволами и ветками.
И вот в пелене тумана перед Линн предстали вросшие в землю руины. Полускрытые вьюнами, хранившие черные пятна копоти, они все еще были величественны: сквозь вековые разрушения, почти ничего не оставившие от былой красы, можно было разглядеть остатки высоких тонких колонн, резное кружево белого камня, широкие ступени, теперь поросшие мхом, грациозные арочные проемы дверей и окон. Линн медленно прошлась туда и обратно, разглядывая здание и не решаясь обойти его целиком: судя по развалинам, оно было огромным, кто знает, что может ждать ее по другую сторону! Немного осмелев, она поднялась по ступеням, заглянула в один, другой дверной проем. Обрушившиеся лестницы, пустующие залы, перегороженные упавшими колоннами. На стенах, которые пощадил огонь, можно было различить остатки фресок с изображением высоких и статных дам и господ в изысканных, ярких нарядах. Рядом с каждым было животное или птица: змея обвивала шею, птица сидела на плече, крыса выглядывала из кармана, рядом шествовал волк. Некоторые из изображенных имели устрашающий вид и похожи были и на людей, и на чудовищ: кто с головой лисы, кто с крыльями летучей мыши, кто с медвежьими лапами.
Осторожно перешагивая через вздыбленные плиты, Линн исследовала два зала, замирая