– Как можно безусловно любить и заботиться? Мы ведь всегда чего-то хотим от человека. Вот условная забота понятна. Я за тобой ухаживаю, будь добр, и ты дай мне что-то взамен.
Тут я предлагаю вам вспомнить мысленный эксперимент, который мы провели в предыдущей главе. Представьте, что к вам приходит ваш ребенок, очаровательный голубоглазый карапуз лет семи, и спрашивает:
– Пап, ты меня любишь?
Вот как должен ответить человек, который пропагандирует условную любовь (а значит, и условную заботу):
– Пока нет, сынок. Ты ведь еще ничего не сделал. Комната у тебя неубранная, в дневнике я пятерок не вижу, никто не сказал мне про тебя ничего хорошего. За что мне проявлять о тебе заботу?
Я думаю, что вы, как и я, находите такой подход извращенным. Конечно, маленький ребенок не заслуживает подобного отношения. Мы любим его таким, какой он есть. И заботимся о нем, потому что любим, а не потому, что он заправил кровать.
Можно сделать ситуацию еще нагляднее.
Представьте на месте ребенка крохотного младенца. Разве можно от него чего-то требовать? Мы не можем заставить его убираться в комнате, раз только что покормили из бутылочки. Забота о нем будет исключительно безусловной.
Вы можете снова возразить: «Но ведь мы ухаживаем за младенцем, зная, что он вырастет и будет благодарен нам. В этом заключается наша условность заботы о нем».
Тут есть доля смысла. Если родитель ухаживает за ребенком и, намывая его, приговаривает: «Вот вырастешь, и я буду заставлять тебя ходить в ненавистную музыкалку, потому что из меня музыкант не получился», то да – это условная забота. К счастью, подавляющее большинство родителей так не думают. Во всяком случае сознательно.
Во второй части книги мы еще поговорим о том, как безусловная забота о младенце в итоге становится условной любовью к взрослому ребенку, а пока перейдем к главному выводу.
Мы способны давать безусловную заботу по факту привязанности к человеку. К сожалению, многие из нас не верят в это из-за условной любви к себе. Мы так обеспокоены тем, что можем остаться без внимания, что даже за простой знак заботы выставляем счет: «А почему ты в ответ не сказала, что любишь меня?»
Еще раз – забота о других возможна. А ее условность или безусловность зависят от условности или безусловности нашей любви к себе.
Но! Разве безусловная любовь к ребенку не подразумевает условия «он мой ребенок»? Ведь к другому ребенку я буду относиться по-другому.
Абсолютно верно!
Действительно, можно сказать, что выбор человека – единственное условие безусловной любви. Такой вот парадокс.
При этом его достаточно легко разрешить. Давайте немного забежим вперед и представим, что подобное возражение мы слышим про безусловную любовь к себе: «Разве безусловная любовь к себе не подразумевает, что я люблю себя, потому что это я? К другому человеку я буду относиться иначе».
Согласитесь, звучит немного странно. И все