Размечтавшаяся Шерри уже собиралась прыгнуть, как вдруг, заметила себя на противоположном бортике. Недоумённо протерев глаза, она снова взглянула на противоположный берег. Это по-настоящему была она! Только намного худее и бледнее. Нестриженое каре стало напоминать солому, одежда была запачкана, порвана и лоскутами висела на худосочном теле. Настоящая Шерри попятилась назад, а другая, безжизненная и жуткая пошла по воде к испугавшейся девушке. Худая Шерри что-то постоянно шептала, и когда она подошла ближе, можно было расслышать:
– Не пытайся…
Девочка закричала от страха и стала махать руками, желая мысленно прогнать жуткое создание. Открыв глаза, она поняла, что до сих пор сидит за своей партой, а рядом с ней с кислым лицом сидит Настя и смотрит на до сих пор гудящий класс.
Алла Эдуардовна и ребята не возвращались. Хотя, они могли уже и не вернуться. На лице девочки до сих пор было выражение ужаса и отвращения к видению. Как она могла такой стать? Как она оказалась в бассейне? Всё было настолько реальным, что убедить Шерри в том, что ей всё это показалось, было почти невозможно.
Мудрые часы, повидавшие многое в этой школе, непрерывно раздражённо тикали, будто палач, отсекающий каждой секунде голову. На пострадавшее окно нельзя было посмотреть без удивления: трещины, словно ветвистое дерево хитрой паутинкой расположились на старом стекле, и дивились все тому, почему стеклянный пейзаж не разлетелся на тысячу маленьких прозрачных стёкол, готовых пронзить того, кто попытается их убрать. Давно не политые, чахлые, чуть живые растения сидят в недавно купленных Аллой Эдуардовной (эта женщина любит только растения и кофе) керамических горшках, и медленно пытаются свернуть листья, чтобы шумные человеческие дети не смогли их сорвать. Эти зелёные теплолюбивые существа даже не догадываются, что в далёком будущем, иметь в своём доме настоящую, самую банальную герань будет очень престижно и дорого.
Всё в этом классе было пропитано старостью и историей. Этот кабинет даже имел особый запах: запах пыли и влажной древесины. Школу, в которой училась Шерри, уже как четыре года подряд ремонтировали, и как вы уже поняли, ремонт не был окончен.
Грозная женщина все не возвращалась. При мысли, что сейчас делают с Машей и Димой в кабинете директора, по коже бежали мурашки. Лева сидел молча, ни с кем не разговаривая. Он видно понимал, что если он с кем-то заговорит, то разговор не завяжется. Зачем он это сделал? Неужели нельзя было просто промолчать? Ну и пусть наругают, пусть оценки снижают. Шерри бы так точно никогда не поступила. Может ему сейчас стыдно? Как он не понимает, что так поступать подло?
Друзей у белобрысого тоже, как и у Шерри, было не много. Он презирал тех, кто плохо учился, и не разговаривал с ними. Парень