– Давай сюда! – выхватывая стул, зло приказал Каганович.
Одним махом он занял раскладное сталинское место и с неприязнью посмотрел на неуклюжего Хрущева.
Сердце Никиты Сергеевича неистово колотилось. Последнее время оно все чаще давало о себе знать, барабанило, кипятком обжигало грудь, предупреждая – скоро не выдержу, скоро сорвусь. Глоток терпкого глинтвейна успокоил бегущий ритм и помог достоять демонстрацию. По ее окончании Маленков, опустившись сапогами на гранитную землю, не мог ступить шага и чуть не упал. Вся задница и ноги у него онемели от неудобного долгого сидения.
– Ничего не чувствую! – ухватившись одной рукой за гранитный парапет, а другой – за расторопного коменданта Кремля, проворчал он.
Бережно поддерживая председателя правительства, комендант Кремля осторожно прошел с Георгием Максимилиановичем самые трудные четыре шага, потом, слава Богу, ходьба пошла веселей.
– Весь зад отсидел. Ну стулья! – прихрамывая, жаловался Маленков.
– Расходитесь, – сюсюкал предупредительный Брусницын. – Иосиф Виссарионович на стульчик никогда не ругался.
Сразу после парада Берия уехал, пообещав к восемнадцати быть в Георгиевском зале, где давали государственный прием.
– Василий с дачи сбежал, – сообщил Хрущеву Букин.
– Как сбежал? – остолбенел Никита Сергеевич.
– Уехал.
– А пост?!
– На чужой машине удрал. К нему динамовский вратарь Алексей Хомич заезжал. Василий на заднем сиденье его «Победы» пристроился и плащом накрылся.
– Вот ротозеи, неужели такой простой хитрости предвидеть не могли?! Куда он поехал?
– Неизвестно, – потупился Букин.
– Сейчас напьется и наделает делов! Когда разыщут, чтоб глаз с него не спускали! Спасибо на Красную площадь пьяный не приперся, вертеп перед иностранцами не учинил! Все-таки надо мне с ним поговорить! – мрачно заметил Никита Сергеевич. – А Светлана что?
– Светлана Иосифовна в порядке, все тихо, культурно. На парад приходила, ни с кем особо не разговаривала. С министром путей сообщения поздоровалась, и с товарищем Фурцевой пару слов…
– Светланка обстановку понимает, а этот вертопляс! – с сожалением махнул Хрущев. – Ладно, ищите дурня!
– Бериевские уже ищут, – отрапортовал Букин.
– Эти найдут! – вздохнул Никита Сергеевич. – Нам, Андрюша, к шести надо в Кремль вернуться.
– Зачем я с тобой поеду? Не хочу, сам поезжай! – спорила с мужем Нина Петровна.
– Нужно, Ниночка, нужно! Этот прием для нас важен, первый прием без Сталина, понимаешь? Хочу, чтоб обязательно ты со мной пошла.
Нина Петровна хмурилась.
– И надеть что, не знаю.
– Тебе все хорошо!
– Нет, Никита! Там женщины будут красивые, в дорогих нарядах, в украшениях, а я?
– Ты у меня самая любимая и самая красивая! – беря жену