«Папочка, миленький, держись! Я написала тебе письмо!» – проговорила я мысленно, вытаскивая на улицу недовольного Витюшку.
Он тряс головой и упирался, как молодой бычок, пока я не пригрозила уехать без него. Знаю, что поступила непедагогично, но у меня не хватало сил на уговоры и споры.
С мощным пыхтением паровоз стал притормаживать на подходе к станции. Издалека я увидела стрелочницу с флажком в руке и начальника станции в чёрной форменной тужурке. И вдруг словно солнцем полыхнуло по глазам! Из паровозного дыма возникли и замелькали вдоль насыпи ярко-зелёные вагончики московского метро. Я узнала бы их из тысячи, из миллионов вагонов на земле! Их прицепили между платформами с зачехлённым оборудованием и парой товарных теплушек.
В груди застучало так часто, как будто сердце собиралось вылететь из груди! Подхватив Витюшку на руки, я кинулась к поезду. Ко мне приближались нет, не вагоны, не поезд с эвакуированными!
Навстречу мне ехала и гудела сама Москва, частичкой которой я была, родилась и навсегда останусь. Поезд сбавил ход и пошёл совсем медленно, но не останавливался. Я отпрянула, пытаясь рассмотреть хоть одну распахнутую дверь вагона.
– Тётя Галя! Тётя Галя! – истошно завопил Витюшка у меня на руках. Он колотил ногами по моим коленкам и выгибался, обрывая мне руки. – Там тётя Галя!
Я увидела в дверном проёме женское лицо, смутно знакомое.
– Витька! Витюшка! – эхом воскликнула женщина в тамбуре вагона. – Витюшка, откуда ты здесь? Где мама?
– Нюра погибла! – закричала я и побежала рядом с двигающимся составом, стараясь не отстать от женщины. – Возьмите Витю!
– Погибла? Нюра? – Женщина наклонилась, протянула руки, а Витюшка вскарабкался к ней со сноровкой цирковой обезьянки.
Поезд увеличил скорость, и мне стало трудно поспевать за ним, но я не отставала.
– Здесь, в поезде, должна быть моя мама, Антонина Евграфова. В каком она вагоне? – Я схватилась за поручень и поставила ногу на ступеньку вагона.
– Так ты Ульяна? – охнула женщина. – А я думала – паренёк!
Она прижала к себе Витюшку и как-то скукожилась, некрасиво кривя дрожащие губы.
– Мама! Где моя мама? – настойчиво повторяла я.
Женщина взглянула на меня отчаянно блеснувшими в полутьме глазами и сдавленно произнесла немыслимое:
– Уля, мамы больше нет. В заводоуправление попала бомба.
Я почувствовала внезапную пустоту, как будто бомба вытеснила все мои мысли и чувства.
– Бомба…
Отпустив поручень, я спрыгнула на насыпь, кубарем покатившись вниз.
– Уля! Куда же ты, Уля?! – отчаянно кричала она мне вслед. – Уля, догоняй! Давай руку! Я тебя удержу!
Раскинув руки по сторонам,