– Какие тут кралечки! Какие канашки! Люди с женами приехали! – крикнул на него нотариус.
– С женами? – протянул Глоталов. – Ну, пардон. А только зачем же вы, ребята, с женами ездите? Ведь это кислота. То ли дело купоросные барышни!
– Ты, братец, совсем не так понимаешь. Ты по цирку судишь. Тут возвышенное искусство. Тут совсем другое дело. Такими словами ты только обижаешь.
– Ну, пардон. А я думал…
– Так вот, коленкору надо. Половину денег ты получишь после спектакля, а половину билетами заберешь.
– Отпустим. Сойдемся. Сади редьку-то! Что ж рюмки пустые стоят!
Нотариус опять налил. Выпили.
– Позвольте, господа, уж теперь от меня лимонаду с коньяком для первого знакомства… – предложил сын головы.
– Ай да Вася! С чего это ты раскутился? – воскликнул Глоталов. – А не боишься, что отец «Травиату» из русских песен на твоей голове сыграет?
– Ставь, ставь! Угощай бедных артистов! – хлопнул его по плечу резонер Днепровский. – За это тебе сторицею воздастся.
Сын головы приказал подать коньяку и лимонаду. Котомцев сидел и перечислял:
– Два дела сделано. Лес есть, занавес есть. Теперь мебель на сцену, лампы для освещения театра и сцены…
– Мебель? – проговорил нотариус. – Вот насчет мебели у нас плохо.
– Позволь… Да какая же такая особенная мебель в «Грех да беда»? Ведь мы «Грех да беду» ставим. Четыре стула, стол, шкапчик – вот и все… – возразил Днепровский.
– Однако ведь надо еще и водевиль поставить. Кроме того, придется и другие пьесы давать. Ведь не один же спектакль мы дадим.
– Мебель придется здесь по домам собирать. Мебельной лавки здесь нет, – заявил нотариус. – Впрочем, кой-какую мебелишку я от себя дам. Надеюсь, и лесничиха не откажет.
– Желаете двухспальную кровать? Жертвую. У меня после покойницы жены осталась! – воскликнул Глоталов.
– Ха-ха-ха! Да на что нам двухспальную кровать? – разразился хохотом Безымянцев. – Нам нужно мягкую гостиную мебель.
– Да и не одну гостиную. Нужно и в зрительную залу три-четыре ряда стульев поставить, – прибавил Котомцев.
– А это уж придется у головы из ратуши попросить. Больше взять негде.
– Вася! Это уж твое дело! Сваргань! – хлопнул Глоталов по плечу сына головы. – Или боишься отца?
Юноша опять сконфузился и замялся.
– Действительно, у нас папенька на этот счет на манер вампира… – тихо произнес он, потупя взор при виде обращенных на него взглядов актеров.
– Нет, нет. Не требуйте от него, господа, этого… – сказал нотариус. – Пусть уж он только лес доставит в театр, а стулья для театра у головы лесничиха Ольга Сергеевна Гусина выпросит. Насчет стульев у нас, впрочем, было просто, когда мы любительский спектакль ставили. Два ряда стульев из ратуши было, действительно, поставлено, а потом, когда билеты на эти стулья были проданы, то всем объявили, что кто хочет в стульях сидеть, то пусть только платит деньги за билеты в стулья, а стулья свои пришлет. Так и делали. Присылали