– Куда ж ты смотрела? Куда смотрела, говорю? – водитель грузовика явно паникует. – Не слышала, я сигналил, назад сдавал?
– Извините, – к горлу подкатил ком.
Кто-то присел рядом: серьезный, узкое лицо.
– Вам помощь нужна? Я фельдшер.
Понятия не имею, насколько сильно я пострадала. К глазам подступили слезы. Слишком много людей. Не хочу здесь оставаться. Нужно уходить.
Поднимаюсь, меня пошатывает, не знаю, куда идти. Где велосипед?.. Вон он, далеко позади: неужели меня отбросило в такую даль? Прикидываю, сколько метров я летела по воздуху, и… не выдерживаю: из глаз брызгают слезы.
– Давайте помогу, – предлагает фельдшер.
– Извините, – похоже, других слов у меня не осталось. Прихрамывая, иду к велосипеду, поднимаю с земли: колесо не погнуто, хоть бы поехал! Быстрее сажусь и жму на педали.
Локоть прожигает болью, на коленке – липкая сырость. Водитель грузовика кричит вслед:
– Доедешь, не сильно расшиблась?
– Подождите! – кричит кто-то.
Но я сильнее кручу педали, уезжая прочь. Подальше отсюда.
На работе иду прямо в туалет и, как могу, привожу себя в порядок, счищаю песок с пореза на подбородке. Любимые черные джинсы порваны у колена. Закатываю рукав: локоть кровоточит. Прикладываю к ране скомканную салфетку и опускаю рукав: надеюсь, будет держаться. Где-то в офисе есть аптечка, но, чтобы взять ее, потребуется найти человека с ключом от кладовки, а, значит, разговора об опасностях езды на велосипеде в Лондоне не избежать. Лучше выпью кофе.
Утреннее собрание в девять, на офисной кухне толкутся те, кто пришел пораньше. Незаметно вхожу, достаю из сушилки треснутую кружку с надписью «Сохраняй спокойствие и двигайся вперед». Пока закипает чайник, рассматриваю кофейные потеки внутри ее. Интересно, можно ли определить возраст кружки, сосчитав потеки, словно кольца на стволе дерева?
– Как тот случай, помните? Пара исчезла в Панаме, – Талия рассказывает что-то остальным. – Ради страховки притворились мертвыми перед собственными детьми! Ради каких-то ста тысяч.
– Вот эгоисты, – вмешивается в разговор кто-то другой.
– Может, пилот тоже хотел, чтобы жена получила страховку?
Кто-то оборачивается и замечает меня. Все переглядываются, замолкают.
Коллеги знают, что тем самолетом летела моя сестра. Знают, но я с ними это не обсуждала. Я устроилась помощником редактора три года назад, потом какая-то журналистка ушла в декрет, и мне дали ее место. Она так и не вернулась, а я все еще здесь: гоняюсь за историями и до сих пор гадаю, мое ли это предназначение. Каждый месяц в офис прибывают новые, голодные до работы стажеры. Каждый раз, видя их рвение получить у нас работу, чувствую себя мошенницей: словно украла чужую роль.
– Что с подбородком? – спрашивает Даррен, мой единственный друг на работе.
– С велосипеда упала, – трогаю саднящую царапину рукой.
– Выглядит не очень. В целом-то как, нормально?
Я