Моя мать Люся училась на филфаке МГУ с переводчицей Беллой Залесской, мамой Ани Герасимовой, рок-музыканта по прозвищу Умка. В ознаменование своего 80-летия Люся решила посетить ее концерт в клубе “16 тонн”.
– Громковато не будет для нее? – засомневалась Умка.
– Ничего, она привычная, – успокоила ее Белла. – Люська в войну была зенитчица, у них в Крылатском четыре пушки стояло на батарее…
Старый еврей в парикмахерской жалуется на жизнь:
– То не так, это не эдак…
– Дорогой мой, вас не устраивает этот мир? – спрашивает парикмахер.
– То есть абсолютно!
– Вы хотите его переделать?
– Да, хочу!
– Тогда почему вы решили начать с моей парикмахерской?
Знаменитый дизайнер, лауреат Государственной премии Андрей Логвин подарил Лёне авторскую майку с надписью на груди: “Все говно, а я художник”. Лёня ходит в ней по дому.
– Чистенько и хорошо, – говорит он благодушно.
– Однажды я увидела в магазине давно пропавшее с прилавков издание “Высокой воды венецианцев”, – рассказывает Дина Рубина. – Я взяла книжки, подхожу к кассе и спрашиваю: “Скажите, пожалуйста, если я заберу все три, мне будет скидка?” – “Нет”, – ответила продавщица. “Но это моя книга…” А она: “Вот когда заплатите – тогда будет ваша!”
Мой сын Серёжа решил отдать мне свои брюки фирмы Alberto.
– Сто долларов стоят, – сказал он, вздохнув. – …А ты не понаслышке знаешь, что нужно сделать, чтобы заработать сто долларов! Как помотаться по миру, какие чечетки поотбивать и поотплясывать качучу…
На ярмарке Non/fiction встретила издателя Дмитрия Ицковича, бородатого, черноволосого, с моей книгой “Дорога на Аннапурну”. Увидев меня, он воскликнул:
– Ярости и тоски не хватает на обложке! В книге это есть, а на обложке не хватает!!!
– Я лучший врач среди художников и лучший художник среди врачей, – с гордостью говорит о себе Леонид Тишков.
Как-то Бородицкая пожаловалась Тишкову на высокий уровень холестерина в крови.
– Уровень твоего холестерина, – успокоил он ее, – соответствует уровню твоего темперамента.
Юра Ананьев – дрессировщик медведей и разного другого зверья – был универсальным драматическим актером. На сцене Уголка Дурова он создал настолько точный и колоритный образ Владимира Леонидовича Дурова – с усами, лихо загнутыми кверху, в камзоле с большими карманами, набитыми печеньем и вафлями, рубашке с кружевным воротником, атласных шароварах по колено, шелковых чулках и золотой бабочке, – что казался достовернее самого Дурова. Юра был Дедом Морозом от Бога, и если новогодний Саваоф и впрямь существует, то это исключительно Юрин типаж. Он мог принять любое обличье и всегда попадал в яблочко, ничего случайного, каждая деталь костюма, грима – работала на образ.
Как-то я звоню ему:
– Юр, как дела?
– Ужасно, –