Ее голос просто источал сарказм, Финн не мог ей позволить продолжать в том же тоне.
– Только потому, что тебя пригласили в проект без консультации со мной, не думай, что я не стану проверять, подходишь ли ты для этой роли. За фильм отвечаю я, а характер Ребекки… это не твое амплуа.
Кэйт стиснула зубы. Ему удалось ее зацепить. Впрочем, она быстро справилась с эмоциями, как и всегда. Она встала, сделала шаг и повернулась к Финну лицом.
– Знаешь, если бы ты больше занимался своей работой и меньше соблазнял девушек на европейских курортах, тебе бы не пришлось узнавать постфактум, что происходит в твоих проектах.
Презрение в голосе Кэйт отбило у него охоту к красивой игре. Откуда это высокомерие?
– Так ты, значит, следишь за моей личной жизнью? Как это пошло.
– Брось. Неужели ты не можешь переступить через себя? Меньше всего меня волнует, с кем ты спишь. Я здесь не просто так. Я хочу заниматься своей карьерой – это единственное, что меня волнует.
Финн хотел резко ответить, но сдержался.
Кэйт несколько лет оставалась в тени, и положение ее родителей ничего не меняло. Участие в проекте «Фолли» могло подтвердить ее профессиональные качества, но этого было недостаточно, чтобы ее имя засверкало прежним блеском. А вдруг она задумала коварный план возвращения? Для того чтобы попасть на обложку журнала, слухи о возобновлении их отношений отлично сработают.
– Ну я, конечно, не знаю, но для триумфального возвращения этот вариант совсем неплох, верно?
Скрестив на груди руки, Кэйт подняла подбородок и посмотрела на него сверху вниз:
– Что ты имеешь в виду?
– Если ты будешь крутиться вокруг меня, ты с легкостью попадешь на обложки светских хроник. – С нарочитой небрежностью он откинулся на спинку и заложил руки за голову. – Когда-то ты говорила, что я – самый великолепный мужчина в твоей жизни. Что, хочется еще раз откусить от яблочка?
Ее глаза сузились.
– Финн, ты все так же зациклен на себе. Можешь, конечно, не верить, но мне не нужны кричащие заголовки. Я уже выросла, и мне пришлось немало поработать, чтобы отточить свое профессиональное мастерство. И я очень серьезно отношусь к тому, чем занимаюсь. – Она смерила его взглядом, в котором читалась только неприязнь. – Может, тебе стоит вернуться в Монако, пока не закончатся съемки?
Похоже, он наступил на болезненную мозоль Кэйт. На ее щеках выступили пятна гнева, пальцы, сжимавшие ремешок сумочки, побелели.
– А теперь извини, – сказала она, – завтра утром у меня встреча, и я должна выспаться.
Кэйт ушла, с треском захлопнув за собой дверь.
Ей всегда хотелось оставить за собой последнее слово. Бросить обвинение и уйти – ее стиль. За три года ничего не изменилось. Это было практически повторением их последнего разговора у него дома. Кэйт и в тот раз обвинила Финна во всех бедах.
Тем не менее дело было не только в особенностях ее характера. Слишком много