И Ренард поспешил навстречу.
Лучше бы не спешил…
Глава 4
Ответы на недавние вопросы оказались простыми – это его потеряли. На поиски подняли мужиков из ближайшей деревни и собрались уже прочёсывать лес, но тут пропажа сама объявилась. Ренарда обступил народ, осветив мальчика пляшущим огнём факелов. Подбежавший отец схватил сына за плечи, покрутил, и в его глазах промелькнуло облегчение. Только на миг. Потом его лицо застыло, взгляд налился тяжестью, губы сжались в тонкую полоску.
– Быстро домой. Завтра поговорим, – холодно приказал он и повернулся к крестьянам. – Спасибо вам, добрые люди, за отзывчивость. Завтра поутру пришлю в Фампу Тибо с вознаграждением.
Мужики обрадованно загалдели, поклонились де Креньяну в пояс на прощание и отправились восвояси.
А Ренард уже подходил к имению. Едва он зашёл во двор, навстречу бросились матушка и сёстры. Мать плакала, как обычно, прижимая к губам платочек, близняшки обнимали его, словно хотели задушить. В дверях показалась фигура брата и тут же исчезла. Жильбер даже не вышел, удостоверился только, что младший жив. Правда, не до конца понятно, из каких побуждений.
– Всё, Ора, хватит его нацеловывать. Он провинился, – вмешался старший де Креньян. – Ивонн, Элоиз, отпустите негодника.
– Но я…
Ренард попытался объяснить причины своего позднего возвращения, на его взгляд, уважительные, но договорить ему не позволили.
– Иди спать, поздно уже, – отец оборвал сына тоном, не допускающим возражений, и повелительно указал на дом. – И, Симонет, только попробуй его накормить!
Последнюю фразу де Креньян обронил, не повернув головы, но в предположениях не ошибся. В ответ донеслось недовольное фырканье, прямоугольник света распахнутой двери на миг перекрыла тень толстой стряпухи, послышались удаляющиеся шаги. Симонет не изменила своим привычкам.
Сам же «негодник» пожелал родным покойной ночи и с независимым видом отправился в свою комнату, искренне не понимая, отчего все так взбудоражились. Он же не сгинул. Вот он, живой и здоровый. Зачем без ужина оставлять-то? Ну припозднился чуток, что тут такого?
Что тут такого, ему объяснил отец на следующее утро. Самым доступным и доходчивым образом.
Ренард как ни в чём не бывало вышел во двор на ежедневный урок по фехтованию, но старший де Креньян вместо привычной тренировочной палки почему-то держал в руке лозину. Тонкую – с палец, длинную и упругую. Рядом с ним зачем-то стояла старая лавка, притащенная из конюшни.
«Для чего? И прут – слабая замена мечу. Или пере что-то новенькое придумал? Интересно будет узнать», – проскочила у Ренарда мысль.
Интерес пропал с первыми же словами отца.
– Сударь мой, ты виноват. Мать едва не слегла от волнений, девочки все глаза проглядели, я ноги сбил. Мы уже думали, что ты потерялся. По твоей милости я целую деревню взбаламутил на ночь глядя.
Де Креньян говорил спокойно, но от этого Ренарду становилось ещё больше стыдно. Лучше бы кричал. И «сударь мой»… Так отец его ещё никогда