– Десять лет назад?..
– Да, задолго до Аномалии. Раньше вместо комнат был чистый грунт, а вместо дверей – глухие стены. Откуда взялись комнаты и почему именно там – непонятно. Никто за переделами Отдела Аномалии и высшего руководства страны о них не знает. Доступ персоналу метро в коридоры с комнатами сразу же перекрыли. Учёным не рассказывали, они язык за зубами держать не умеют. А народ почём зря тревожить не стоит. Думаю, теперь вам не нужно объяснять как важна гарантия в этом тубусе.
Алёна сглотнула: то, что лейтенант так просто делился с ней государственными тайнами на фудкорте, вселяло либо страх, либо подозрение.
– Сколько всего комнат в Москве?
– Хорошего помаленьку. Вы были в одной из них?
– Нет.
– А где?
– Хорошего помаленьку, – улыбнулась Алёна. – Мы сможем попасть в одну из комнат? Тогда я смогу рассказать вам больше.
Мёдов закрыл глаза, вступив во внутренний диалог.
– Ну давайте попробуем.
Вечером Мёдов забрал Алёну из дома на служебной машине. Впервые он надел форму, которая выглядела точь-в-точь как форма полицейских, но со странными нашивками на предплечьях.
– Куда мы едем? – спросила Алёна, садясь на пассажирское сиденье и засовывая сумочку под ноги, надеясь, что лак для волос, который она взяла вместо перцового баллончика, не задребезжит.
– Метро Полежаевская.
– Какая там комната?
– АБ-4. У вас её план.
Пока они стояли в пробке на Третьем Кольце, Алёна думала, что понятия не имеет, как проверяется подлинность секретных документов.
Они спустились на станцию Полежаевская. Алёне редко приходилось бывать на северо-западе города, так что и до этой станции она никогда не доезжала. Почему-то на Полежаевской построили не два, а три пути для поездов, хотя на одном из них даже не было указателей. Тем не менее, Мёдов повёл её именно на неиспользующийся путь.
В конце платформы, там, где начинался чёрный туннель, Мёдов открыл ключом решётку, ведущую в узкий коридор, тянущийся вдоль туннеля. Работники станции с любопытством провожали их взглядом, но ничего не говорили.
Коридор нырнул вниз, свернул направо, налево. Клубилась пыль, с потолка капала вода.
– Работникам запрещено сюда заходить, – сказал Мёдов. – Сюда десять лет приходят только люди из Отдела Аномалии.
Все двери выглядели одинаково: металлические, узкие и небрежно закрашенные серой краской. Однако одну дверь в конце коридора опечатали шестью наклейками разной степени ветхости.
– АБ-4, – поняла Алёна, увидев табличку.
Мёдов сделал пометки на каждой из бумаг на двери, поставил штампы и осторожно разрезал их канцелярским ножом.
– Это законно? – спросила Алёна.
– Конечно, – лейтенант извлёк из кармана новый бланк «Опечатано» и уже наклеил одной стороной на косяк.
Ключ с трудом открыл комнату, и из щели повалили клубы