Арчер сел на край кровати, и мои веки затрепетали, открываясь снова. Ноющие мышцы напряглись. И хотя я видела от него кое-что хорошее, учитывая все, что случилось со мной, я никому не могла доверять.
Он поднял пакет.
– Это просто лед. Мне кажется, он тебе понадобится.
Я с опаской посмотрела на него.
– Я не знаю… Я не знаю, на что оно похоже.
– Твое лицо? – уточнил он, похлопывая по пакету. – Оно не выглядит привлекательным.
Я и не ощущала его привлекательным. Игнорируя пульсирующую боль в плече, я попыталась вытащить руку из-под одеяла.
– Я сама.
– Сомневаюсь, что ты и пальцем можешь шевельнуть. Просто не двигайся. И помолчи.
Пока я размышляла, как отнестись к его словам, мужчина прижал сверток со льдом к моей щеке. Я резко втянула в себя воздух.
– Они могли бы доставить одного из Лаксенов, чтобы исцелить тебя, но твой отказ сражаться все усложняет… для тебя. – Он прижал пакет со льдом к моему лицу поплотнее, и я вздрогнула. – Постарайся помнить об этом, когда в следующий раз окажешься там.
Я нахмурилась, но боль вновь пронзила меня.
– Можно подумать, это моя вина.
Он покачал головой.
– Этого я не говорил.
– Сражаться с ними неправильно, – сказала я спустя несколько секунд. – Я не собираюсь самоликвидироваться.
Или, по крайней мере, я надеялась, что не собираюсь.
– Заставлять их делать это… бесчеловечно. И я не буду…
– Будешь, – просто сказал он. – Ты не отличаешься от них.
– Не отличаюсь?
Я попыталась было сесть, но он пригвоздил меня взглядом, и я снова легла.
– Мо больше даже не кажется человеком. Никто из них не кажется. Они как роботы.
– Они так обучены.
– Обучены? – Я ойкнула, когда он переместил лед на мой подбородок. – Они не думают…
– Неважно, какие они. Ты так и будешь продолжать? Не будешь сражаться в ответ, не дашь сержанту Дэшеру то, чего он хочет? Ты собираешься и дальше оставаться боксерской грушей в форме человека? И что это решает? Однажды один из гибридов убьет тебя.
Он говорил почти шепотом, и мне стало интересно, могли ли микрофоны уловить его.
– А что случится с тем, кто изменил тебя? Он тоже умрет, Кэти.
Грудь сдавило, и совершенно другой вид боли всплыл на поверхность. Перед моими глазами сразу же возникло выразительное лицо Дэймона – его всегдашняя, иногда бесившая меня улыбка, – я так страшно тосковала по нему, что огонь опалил мое горло. Руки сжались под одеялом, словно в груди открылась дыра.
Несколько минут прошло в тишине, и пока я лежала, уставившись на плечи Арчера, облаченного в коричнево-белый камуфляж, я подыскивала слова, чтобы изгнать из себя пустоту, и, наконец, решилась.
– Могу я задать тебе вопрос?
– Тебе, вероятно,