Через пару часов Ленка предложила прогуляться на площадь. Поддатые гости радостно согласились. Сашка тоже воспринял это с облегчением. Уже и Ленка подтрунивала над ним и называла фронтовиком с какой-то иронией. Ермолаев шёл чуть в стороне, ещё больше стесняясь своей сутулости, заикания и не по размеру одежды. А возле площади компания встретила офицера. СОБР. Капитан, машинально отметил Сашка. В парадном мундире, с наградной планкой. Видать, с мероприятия какого-то возвращался. А капитан этот поздоровался с компанией, и оказалось, что он их старый знакомый.
– Ого, – пропищала Оля, подружка Ленки, аккуратно трогая пальчиком блестящую планку на груди офицера: – А это за что?
– За работу, – еле улыбнулся собровец. Было видно, что ему не очень нравится компания, но уйти не позволяет воспитание.
– А у нас тоже фронтовик есть, – хохотнул прищуренный Дмитрий, и мотнул в сторону Ермолаева.
Собровец с интересом посмотрел на Сашку и протянул руку:
– Виталий!
– С-саня, – Ермолаеву теперь так стыдно стало за заикание, что он мучительно покраснел.
– Контузия, брат? – Виталий понятливо посмотрел на Саню и тот кивнул.
– Где был, брат? Я на Херсонском направлении три месяца.
– На Х-харьковском. И под С-сватово, – капитан держал сашкину ладонь и Ермолаев не знал куда деваться под взглядами компании.
– Он водитель, Виталь, – немного заискивающе проговорил прищуренный.
– Ого, – протянул собровец. – Вы ж там всегда под прицелом. Хлебнул, брат?
– П-по всякому, – неловко пожал плечом Сашка.
– Ты вот что, – засуетился собровец, – У меня врач хороший знакомый, в нашем госпитале. Я договорюсь, номер свой дай, брат. Ты с контузией не затягивай. Ещё есть ранения?
– Осколочное. В Изюме з-зацепило, – Сашка вновь покраснел.
– Диктуй номер, – решительно проговорил капитан. – Поможем!
Притихшая компания смотрела, как пацаны обменялись номерами, как собровец на прощание обнял незнакомого ему Сашку и упруго пошёл дальше. И только тогда прищуренный проговорил насмешливо:
– А водитель наш, глянь, в герои пролезть пытается! За подвоз портянок!
И засмеялся, но как-то натужно. А собровец услышал. Развернулся резко, подошёл к компании. И прищуренный даже голову втянул в плечи.
– Ты, тля, про героев поговорить хочешь? – капитан цедил сквозь стиснутые зубы, – Ты был ТАМ? Хоть под один обстрел попал? Расскажи, почему в армию не взяли? Давай! Или мне по-соседски рассказать, как ты в штаны себе прудил, чтобы с энурезом откосить?
Кто-то из девочек хихикнул, но больше испуганно и растерянно, чем весело. А прищуренный проговорил вдруг зло:
– А что я там забыл? Чтобы тоже контуженным потом ходить?
– Ну да, тебе там делать нечего. Ты там уже не понарошку, а по-настоящему обоссышься, – капитан сплюнул зло