Сонный фермер, выйдя на крыльцо своего дома, рассмотрев покрытую инеем технику, крикнул бродившему рядом работнику:
– Эй! Сынок! Прогрей-ка нашу старушку!
Страдающий близорукостью фермер решил, что околачивающийся рядом с харвестером работник – это как раз и есть механик, которого сам фермер лично выучил работать на этом громоздком, тарахтящем, но исправно вспахивающим и собирающим урожай железном монстре.
Вот только рядом с харвестером околачивался вовсе не механик, а Мундалабай, мечтающий, как и старший брат, освоить управление этим стальным гигантом.
Услышав приказ фермера, Мундалабай радостно бросился его исполнять. Ну наконец-то! Наконец ему тоже доверили харвестер! Задание, правда, не особенно трудное, но Мундалабай выполнит его со всем старанием и тогда, наверняка, старик-фермер научит его рулить харвестером, как и брата.
Задание он действительно выполнил со всем своим старанием, правда, он так и не понял, чем так недоволен кричащий, рвущий на себе волосы фермер, прыгающий вокруг догорающего остова харвестера.
Я и Кийко просто покатывались со смеху с этой истории. А вот Мундалабай искренне недоумевал до сих пор, что он сделал не так и почему фермер продал его в колонисты? Ведь Мундалабай натаскал кучу дров, обложил весь харвестер и не просто «прогрел», а прямо-таки «зажарил» харвестер.
Самая забава в том, что как бы ни пытались объяснить Мундалабаю, что именно он сделал не так, в чем разница между «прогреть» и «сжечь» – нам это так и не удалось.
– Так, ладно, – вытирая выступившие от смеха слезы, сказал я, – если хочешь, можешь жрать человечину. Но! Только если больше ничего другого нет.
Мундалабай мелко закивал головой и открыл рот, явно собираясь что-то сказать или спросить.
– Эти трупы не трогай, – тут же перебил его я. А бывший раб тут же поник.
– Так, а теперь вернемся к нашим делам, – сказал я, поворачиваясь к Кийко, – у тебя есть идеи?
– Только одна, – ответил он, – тащимся до твоего форта, подлечиваем меня. А дальше…
– А дальше, скорее всего, все: останемся вдвоем. К тому времени Литвина и Шендра уже сдадут марам, из пещеры все вытащат.
Кийко не ответил, выжидающе глядя на меня, ожидая продолжения моей мысли. Однако я не спешил ее озвучивать.
– Ну?! Чего ты тянешь? – не выдержал Кийко. – Ясно же, что у тебя есть план. Давай, озвучивай.
– Он тебе совершенно не понравится, – вздохнул я.
– Ну, понравится-не понравится… Если он поможет нам выпутаться из всего этого, то…
– Я предлагаю тебя убить, – выпалил я.
– Чего? – у Кийко глаза стали по пять копеек.
– Слушай… – и я коротко изложил свою мысль.
Кийко думал минут пять, не меньше, а затем кивнул и сказал то, чего я ну,