– Кай.
Руна переполнилась водой. Её стало столько, что полилась за край, и прежде, чем она успела достичь магов, Кааль подняла ладони, и вся вода поднялась большим шаром в воздух. Девушка потеряла дар речи, но по её широкой улыбке можно было всё понять.
– Впечатляет, – улыбнулся старик.
– Я… Я почувствовала её! Это как фантомная рука или… Я не знаю, трудно подобрать слова, – взволнованно тараторила девушка.
– Тише-тише, главное – держи.
«Да, держи! Но… Как я это делаю?» – спросила себя Кааль, и шар тут же лопнул, оставив после себя лужу и мокрые рубашки.
– Да твою-то…! – подскочила Кааль, раздраженно отряхиваясь. – Каждый раз одно и то же! Стоит чуть задуматься – всё! – летит, взрывается, падает, сбивает с ног… Надоело!
– В этом твоя беда, – вздохнул маг, выжимая край рубашки, – ты пытаешься умом понять магию, а нужно её чувствовать сердцем. Люди слишком ничтожны, чтобы понять магию. Такое было под силу только Матери-Императрице.
– Значит, ей можно, а мне нельзя? Что такого, если я хочу понять мозгами? Все материальное подчиняется каким-то физическим законами, элементарной логике, иначе вообще бы не существовало. Камень падает, потому что сила притяжения. Ветер возникает, потому что перепады давления. Огонь горит, потому что выделяется энергия. Примеров явлений, которые, казалось бы, были необъяснимы, имели под собой четкие и обоснованные правила – законы природы. И магия тоже им подчиняется, иначе бы природа отвергла бы её ко всем чертям. Но я не понимаю! Мне нужны правила, закономерности, инструкции, чтобы управлять магией, как ты, Мельфир. Мне недостаточно простого «чувствуй сердцем».
– Вот почему тебе так сложно дается пробуждение силой мыслей. У тебя не было «материальной основы», как та же капелька крови. В тебе нет веры.
– Да, – развела она руками, – да, мне сложно поверить, что от одной мысли зажжется огонь или подует ветер. Мысли нематериальны, а значит не могут на что-то воздействовать.
– Могут. Поверь. В тебе есть потенциал.
– Во мне есть желание изучить эту chertovschinu.
Старик покачал головой. Ему было понятно, какой барьер мешает ученице, но не понимал, как его сломать. Но опасность была в том, что сломать его можно было только сломав саму Кааль.
– Тогда допусти, что мысли материальны, – сказал Мельфир. – Материя другая, неощутимая, но той же природы, что и течение жизни. То, что даже сложно назвать материей, но оно существует.
– Думаю, я понимаю, о чем ты, – вздохнула девушка, приглаживая влажные волосы. – Я не отрицаю, что в мире – и в моем, и в твоем, – есть нечто непостижимое и вечное, что принизывает насквозь все сущее и объединяет в едином цикле жизни и смерти. Но…
– Но? – Мельфир удивлен. – Осознавая это, ты продолжаешь сомневаться? Да от своих учеников я вечность ждал таких слов!
– Но это наводит на мысль о нашей ничтожность по сравнению с этим великим Нечто. Такие ничтожные, что, кажется, все наши усилия напрасны – в любой момент это непостижимое и вечное может ни