и вскоре
заискрится солнечный
зайчик в ленивой луже.
Дети выйдут
в люди,
но кто-нибудь выйдет
в море —
человеку ни здесь, ни там
проводник не нужен.
Человек уходит,
когда нет снов.
Человек уходит,
когда остыл.
Человек уходит
и от костров,
побросав в огонь
оперенье с крыл.
Человек уходит
одетым
в чужую соль,
Не успев простить и, увы,
не успев проститься.
До свиданья.
Свободно место,
свободна роль.
Оперенье,
истлев,
обернется
из мифа
птицей.
«Росы в тумане тают…»
Росы в тумане тают,
Солнце в рассвете скомкав.
Каплями истекает
Тьмой утомленный космос.
Копья в тела вонзая,
В поле танцуют двое.
Сын об отце не знает,
Сыну резвиться воля.
Он разыгрался саблей,
Воздух иссечен визгом,
По ерихонкам капли,
Из-под кольчуги брызги
Греют гранат изнанки.
Танец отца и сына.
Каждой травинке сладко,
Каждой песчинке сытно.
Ярок отец от танца —
Кречет в полёте светел!
Не остывайте, братцы!
Каждую каплю – в пепел!
Бледный туман – в багрянец!
Сердце отец отринул
И свой последний танец
Он отыграет с сыном.
Полдень, туман изрезав,
Ветер разнёс по долу
Воздуха звездной взвеси
Неутоленный холод.
Дышат устало кони,
Ветром склонился колос.
В поле остыли копья.
В землю вросли по пояс.
Капля за каплей каплет
И, собираясь в струны,
Музыка истекает
Мертвая в мире лунном.
Вот и рубин серебрян,
Скоро проснуться листья.
Льётся источник-время,
Струи живые быстрит.
«Эта картина в глаза и уши…»
Эта картина в глаза и уши,
Маслом лелея огонь иззорья,
Тише! И здесь вымирают души!
Жаждет птенец издышаться моря
Штилем. По высушенную сушу
Каждого ока картечь узора
(Дымом угарным в канве взвеселиться)
Вылить в шрапнель и забить утробу.
Чайкой чаинки поёт орлица
Над истомленным водой орлёнком.
Страшно и тьме, когда солнце злится,
Значит кому-то забавить ребенка,
(С кистью не стоило торопиться)
Значит кому-то плести и плакать,
Верить и песней будить чудовищ
Этих бесценных неслов-сокровищ
Из полусонного светомрака.
Вот