Где-то вдали за ними бежал офицер.
– Avvakta! (Отставить!) – доносилось с его стороны.
С недоумением, словно ища поддержки у Лефорта, посмотрел на того.
Не понимал, что находится в чужой стране. Словно капризный ребёнок считал; все обязаны ему вниманием. Те, самые современные и технически продуманные в ногу с сегодняшним днём, стратегически важные сооружения были для него всего лишь частичкой игры, что начал ещё в юности со своими потешными войсками на Преображенских лугах. Реальность же происходящего не ощущал, да и не хотел, считая себя выше остальных не только ввиду царского титула, но и благодаря кажущемуся присущим только ему одному интереса к созданному иными умами.
– На! – сунул обратно моток не раскрученной верёвки своему помощнику. Двинулся на идущих к нему солдат.
Но, как раз в тот момент, когда шведский офицер обогнав своих солдат выдался на пару шагов вперёд их, его опередил Лефорт. Буквально столкнулись друг с другом на крутом земляном валу.
– Du befinner dig på defensiva strukturer, vars mätningar likställs med spionageaktiviteter. (Вы находитесь на территории оборонительных сооружений, замеры которых приравниваются со шпионской деятельностью), – несмотря на частое от бега дыхание, как можно спокойнее произнёс шведский офицер. Понимал; за спиной господина, с которым общается сейчас стоит никто иной, как сам царь московский, но, зная его инкогнитость во время посещения города, старался сделать всё, чтоб не говорить напрямую с ним.
К тому же кафтан, что был надет на царе, в попытке замаскироваться под Рижского матроса, вызывал в нём некое необъяснимое раздражение.
Лефорт отчасти понял сказанное. Но, плохо зная шведский, медленно, тщательно подбирая слова, ответил на немецком;
– Wenn wir etwas Unzulässiges tun, dann entschuldige ich mich. (Если мы делаем, что-то недозволенное, то прошу прощения), – показалось; офицер понимает его.
– Jag ber dig att lämna de defensiva strukturernas territorium, annars kan det orsaka obehagliga konsekvenser. Förklara detta för din egen… (Прошу вас покинуть территорию оборонительных сооружений, иначе это может вызвать неприятные последствия. Разъясните это своему…) – и тут офицер замялся, неосознанно прикоснувшись в попытке поправить к своим явно требующим тщательного ухода усикам.
– Jag lovar dig att ha en konversation med Pyotr Mikhailov, så att denna händelse inte kommer att hända igen. (Обещаю вам провести беседу с Петром Михайловым, дабы впредь не повторилось данного инцидента.), – по-немецки ответил Лефорт.
Пару лет назад пристрастившись ещё в Кукуе, попыхивал своей матросской, с тонким длинным мундштуком трубкой Пётр, бросив нахальный взгляд из-за плеча Лефорта. Встретились глазами. Поймав на себе хоть и возмущённый, но уже спокойный офицерский, не отводил своего.
Не ожидая ответа исподволь разглядывал царя, и теперь уже словно загипнотизированный не отводил своего. В сочетании с грубым кафтаном тоненькими, совсем ещё юношескими, словно карикатура выглядели рядом с густыми, будто продолжение мундира офицерскими усами, усики молодого царя.
Кольнула незабытая