Имаго же полностью выпадают из этой схемы. Ни один человек с «травмой прозрения» ни разу не видел, чтобы имаго поедали рыб, лягушек, крокодилов, лошадей, кальмаров или кенгуру. Иногда, очень-очень редко, они с какой-то целью убивают и непостижимым образом мгновенно обескровливают домашний скот. Гипотез на этот счёт две: либо у имаго такая забава, типа нашей корриды, либо, раз они всё-таки разумны, они проводят какие-то свои опыты и эксперименты, суть которых нам не ясна. Полоумные сторонники теории заговора винят во всём инопланетян или сказочную чупакабру, но, увы, это не инопланетяне и не чупакабра. Это всего лишь имаго, монстры из ночных кошмаров.
Один из наших аналитиков, чрезмерно отягощённый оптимизмом или же начитавшийся комиксов про вампиров, высказал гипотезу о том, что имаго, дескать, собирают кровь домашнего скота, чтобы исследовать его свойства и понять, есть ли у них шанс перестать жрать человечину и перейти на животных. Якобы имаго сами страдают от того, что вынуждены есть людей, и хотят подыскать нам замену.
– Красивая идея, – сказал Бретт.
– Красивая, – невесело усмехнулся Руфус Донахью. – Только абсолютно беспочвенная. Гораздо логичнее предположить, что кровь – это некое дополнение к рациону. Как, допустим, мы поливаем блюда соусом или позволяем себе перед основным блюдом аперитив…
– Раз я теперь полноправный агент, значит могу наведываться во все архивы отдела? – осторожно начал Бретт.
Напарник понял его мысль.
– Да, конечно, можешь ознакомиться со всеми документами и во всём убедиться лично, Фома ты неверующий. Наш отдел тщательно и скрупулёзно фиксирует каждый бит информации об имаго, какую мы получаем и то, как именно мы её получаем. Отделом накоплена уже солидная база данных, но, увы, вопросов остаётся всё ещё очень и очень много.
Он немного посидел с закрытыми глазами, а затем внимательно уставился на Бретта:
– Тебе ещё не надоела утрированная аналогия с гусеницами? Потому что мне она чертовски нравится.
– Я это заметил.
– Есть ведь разновидности гусениц с ядовитыми шипами, причём их яд настолько силён, что мгновенно убивает любое хищное насекомое и даже может убить птицу или грызуна. Гусеницы получили эти шипы и этот яд в ходе долгой биологической эволюции, а нам техногенная эволюция дала в руки излучатели Теслы.
У всего живого есть одна общая черта – смертность. Имаго – не исключение. Если бы бабочка вдруг сбесилась и напала на личинку собственного же вида, шипастую ядовитую гусеницу, она бы погибла. Вот так и имаго погибают от наших излучателей Теслы. Не только высшие формы способны губить низшие, но и наоборот. Правильно приложенный одномерный электрический импульс