– Ну да, на главной сцене было бы чересчур даже для шахской сестры! – шепотом согласилась раиска. – Послушайте, а поют-то неплохо! И оркестр звучит вполне достойно! Не зря считается, что в Рудаки-холле была одна из сильнейших трупп в мире. Шахиня лично за этим следила. Хотя, говорят, в революцию половина труппы убежала на Запад.
Дальше мы молча слушали музыку. К концу первого отделения меня стало клонить в сон. Просто все произведения, как на подбор, были торжественно-печальными и не настраивали на бодрый лад. Мама заметила, что я тайком зеваю и принялась подозрительно на меня коситься, опасаясь, что я засну и опозорю ее на весь театр. Еще по дороге она стращала меня историей, как папа заснул на «Щелкунчике» и она от стыда чуть не провалилась под пол Большого театра, где этот кошмар произошел. Теперь она явно ожидала от меня проявлений «дурной туркменской наследственности».
На мое счастье, подоспел антракт.
Мы вышли в фойе, а оттуда прямо в цветущий сад с фонтанами – через специальную стеклянную галерею. В саду ханум, раздающие программки, заодно разливали чай и разносили на подносах «ширини» – сладости.
– Представляете, все это, – раиска обвела рукой парк с фонтанами и театральными зданиями, – шах подарил жене по случаю коронации! Мало того, что короновал, так еще и театр подарил!
– Подарок царский, – вздохнула Шурочка. – Но для этого надо родиться принцессой!
– А вот и нет! – возразила мадам Бобина. – Фарах-ханум из аристократического, конечно, рода, но не из королевского. И что вообще такое персидская аристократия, если они власть военными переворотами добывают? Отец нынешнего шаха был обычный сапог!
– Тише! – раиска округлила глаза и покосилась в сторону жены военного атташе. Она в сопровождении послихи, ггэски и торгпредши как раз приближалась к нам.
– Офицер, – поправилась мадам Бобина. – Но не принц же!
– Помните, при шахе здесь работала профессиональная балетная школа? – ностальгически вздохнула, поравнявшись с нами послиха. – Дети наших сотрудников тоже ходили, сами бегали на занятия, рядом же.
– Да, – поддержала ее торгпредша. – Мы своих тоже привозили. Все девчонки мечтали попасть.
– А у нас и два мальчика занималось, – вспомнила гкэска.
– Да, было время! – снова вздохнула послиха. – Про тегеранскую балетную школу в Союзе ходили слухи! Из «какого-то Тегерана» советские дети приезжали подготовленными лучше, чем в балетных школах Москвы и Ленинграда, Софья Головкина и Вагановское брали их к себе, не глядя.
Она принялась рассказывать, как в Союзе ценили детей с тегеранской балетной подготовкой. Как ей потом звонили счастливые мамы девочек, поступивших в советские хореографические училища, с благодарностью за такую возможность. Я поняла, что именно жена посла способствовала тому, чтобы такие занятия разрешили, и