От нечего делать я послонялась по квартире. Послушала в наушниках музыку. Посмотрела в окно на огни улицы Каримхан-Занд. Читать было нечего, и я решила полистать модные журналы. Они хранились в тумбочке в спальне родителей. Обычно я просила маму дать их мне, но тут просить было некого. И отдельного запрета лазить в их тумбочку я не получала.
Я вытащила стопку гладких, вкусно-пахнущих иностранных журналов с яркими картинками и фото красивых женщин, мужчин и детей.
Пролистала те, которые освещали светскую жизнь шахской семьи. Они выпускались в самом Иране до революции и тексты в них были на вязи, по-английски только подписи к фото. Их я рассматривала уже не раз, восхищаясь красотой лиц, гордостью осанки и изысканными нарядами женщин, окружавших шаха. Благодаря этим журналам, я знала в лицо самого Мохаммеда Резу Пехлеви, его сестер – принцесс Шамс и Ашраф, его старшую дочь Шахназ и старших детей от третьей жены – Реза Куроша, которого по-русски называют Киром, Фарахназ и Али Резу. Самую младшую – Лейлу, мою ровесницу, и ее маму-шахбану я видела своими глазами.
Освежив в памяти подробности красивой жизни иранских венценосных особ, я перешла к стопке французских журналов про интерьеры и садоводство. В них я тоже не понимала ни слова, зато там имелись красочные фото нереально красивых домов, невероятной мебели, потрясающих садов с фонтанами и счастливых, улыбающихся детей, наслаждающихся всей этой роскошью вместе со своими довольными и модно одетыми родителями.
За ними последовала стопка немецких «Quelle»: их получали только дипломаты выше определенного ранга по посольской подписке. По фото в журнале можно было заказать любую вещь и ее присылали в Тегеран прямо из Германии. Иногда мы тоже что-то выписывали, определяя по таблице в толстом каталоге нужный размер и рост. Но папа считал, что это невыгодно: посылка идет долго, оплачивается в твердой валюте, а с размером недолго ошибиться. Куда быстрее и проще выбрать вещь по «Quelle», а потом найти аналогичную в «Куроше». Даже мама с ним согласилась: до войны в Тегеране можно было найти все то, что рекламировалось в самых свежих модных журналах.
На самом дне тумбочки лежала еще какая-то стопка, завернутая в «Эттелаат», местную газету на фарси, которую покупал мой папа. Я развернула газету, внутри оказались три ярких глянцевых журнала. По крупной надписи на выразительной обложке я сразу поняла, что они на немецком языке. Сразу я поняла и кое-что другое, что мы уже однажды обсуждали с Элькой. Она уже находила «тааааакое!!!» в прикроватной тумбочке своих родителей.
Не могу сказать, что я искала это специально. Хотя признаю, что мне тоже хотелось увидеть. И я питала смутную надежду, что мои родители ничем