Нас затрясло по рытвинам, и лорд Сазентан скривился, пробурчав:
– Все рессоры опять полетят в Бездну! Проклятые жрицы, каждый грош зажимают! Нет бы подъездной путь залатать лучше!
– Папа! – ахнула я, потрясенно глядя на него. – Вы навлечете гнев Богини!
– Хуже уже не будет, – он раздраженно отмахнулся, а потом нахмурился, снова заскользив глазами по мне. – Да и не Богиня наша проблема, а ты! – Вдруг выпалил мужчина.
– Чем провинилась перед вами, батюшка? – я похолодела.
Еще только в карету села, а уже где-то опростоволосилась!
– Ты одета так, что впору подумать, будто это Дженни твоя госпожа, а не наоборот!
– Ой, ну вы скажете, господин! – захихикала розовощекая деваха. – Леди Иви такая красавица, это, утонченная! А я-то дочь кухарки!
– Оно и видно, – взгляд лорда намного дольше позволительного задержался на ее пышной груди, которая колыхалась в такт движению кареты.
– Господин, Дарина положила платье ей на переодевку, коли понадобится, – смутившись под его непристойным взором, пролепетала Дженни.
– Дарина умная женщина, – закивал отец и постучал набалдашником трости в стену кареты.
– Чего изволите, лорд? – осведомился паренек, открыв дверь и согнувшись в три погибели.
Он ехал, держась за задник кареты, и сейчас был покрыт дорожной грязью от босых ног до кудрявой головы.
– Весь извозился! – отец отвесил ему затрещину и брезгливо начал тереть ладонь платком. – Износишь ливрею, с тебя взыщу, понял?
– Да, господин, – пролепетал бедняга.
– Почему без башмаков?
– Отобрали, – еще тише ответил паренек.
– Кто?
– Братовья старшие.
– Не вернешь – под розги ляжешь! А теперь скажи кучеру, пусть к озеру правит.
– Слушаюсь, – мальчишка прикрыл дверь.
– Беда со слугами, – пояснил отец, очевидно полагая, что мой потрясенный вид вызван этим. – Остались только мальчишки непутевые да те, у кого мозгов отродясь не бывало! Демоны виноваты, всех путных в армию забрили, рогатые отродья!
– Господин! – теперь всполошилась Дженни. – Неровен час, услышат ведь!
– И что?! – громыхнул он. – Я лорд-дракон Долины белых лилий! Пусть слышат!
– Конечно, конечно, – побледневшая девушка закивала, съежившись, что с ее габаритами было довольно проблематично.
Карета тем временем снова остановилась. Отец отдернул занавеску и велел:
– Берите платье, идите на берег и там переоденетесь, чтобы никто не увидал.
– А можно в карете? – едва слышно спросила я, придя в ужас от перспективы раздеваться прямо на улице.
Перед сном в затухающем свете огарка я сначала