Дэн изобразил максимально глупое выражение лица, стрельнув глазами в сестру, которая тут же показала брату кукиш.
– Ну а обрыв и прыжок… Тебе хотелось прыгнуть или нет? – переспросила мама.
– Скорее нет, чем да. Меня пугала эта обстановка, но не было другого выхода, вот я и прыгнула. – ответила Олива и послала развеселившемуся брату уничижительный. Вот же дурак! И как его вообще можно пускать в приличное общество? Ведет себя хуже Люка!
– Тут два варианта: либо это призыв к активным действиям, либо предупреждение об осторожности. Какой занятный сон, много знаков, очень много! – женщина замолчала, но вскоре продолжила, увидев озадаченное лицо дочери. – Олива, все это к лучшему, я просто уверена! Ты же у нас такая молодец! И вообще я хоть и толкую сны забавы ради, но не верю в них, я же ученый, а не шарлатан какой!
– Дорогая, у нашей дочери отличное воображение, потому ей и снится порой чепуха. Оливка, не бери в голову, мама права, все будет хорошо, – поддержал девушку отец, беря за руку жену.
– Да-а, у кого-то бардак в голове. Не будь трусихой! Я не трушу, когда летаю на матчи, хотя знаю, что это очень ответственное дело. Вот и ты не трусь! – встрял Дэн, наконец, окончив свой кружок пантомимы. Олива усмехнулась. Она-то знала, чего по-настоящему боялся брат в полетах. Явно не ответственности.
– Так. Давайте что ли споем что-нибудь веселое! – ловко перевел тему Дэн, беря гитару и передавая сестре. – Спой ту, которая еще про ведьм, в твоем стиле, сумасшедшем.
– Сам ты сумасшедший! – и Олива заиграла.
Надо сказать, что у девушки были неплохие музыкальные данные, впрочем, как и у всей семьи Крыловых. Мама и Дэн играли на фортепиано, отец когда-то давно на саксофоне, Олива на гитаре, а Люк прекрасно пел. Дэн, кстати, часто прибегал к музыке, дабы очаровать свою очередную пассию, и у него это всегда получалось. Он неплохо играл на гитаре, но виртуозом был в фортепиано, классика была для него как дважды два.
Когда песня закончилась, Дэн сел за фортепиано, сыграл пару этюдов, а после запел довольно мелодичную песню своим чистым голосом.
Когда он допел, стала снова играть Олива. Девушка пела, всматриваясь в неспокойное пламя камина, наблюдала за оттенками красного. Пламя отражалось в ее глазах, оно завораживало, и ей так хотелось подойти к нему поближе, но она не могла, в руках была гитара. Языки пламени жадно облизывали решетку, игрались и плясали свой танец в бешенном ритме. Поленья они не щадили, те горели ярко, трещали громко и звонко. Искр было почти не видно, но Олива тщательно выглядывала их между языками пламени. В какой-то момент девушка перестала петь и тут же отвела взгляд