– Серьезно, что ли? – пробормотала Афанасьева. Одноклассники стали давиться смехом, а учительница сделала вид, что не услышала, и продолжила:
– У нас есть свои отличия, свои особые способности и возможности у каждой ветви птиц. Но в целом нас объединяет одно – способность Выпевать.
Артем незаметно вздохнул. Иногда Вероника Сергеевна словно забывала, что перед ней не зеленые семиклашки, которые первый год учатся в лицее, и начинала твердить прописные истины.
Он бросил тоскливый взгляд в окно, на зеленые макушки деревьев. Солнце сегодня жарило нещадно, как, впрочем, весь последний месяц. Лето вступило в свои права уже в мае, бесцеремонно подвинув весну. Артем слышал, как Макс с Камилем и Никитой договаривались после уроков посидеть в Маке и отметить начало небольших каникул, вызванных поездкой на олимпиаду. Прилепина наверняка отправится с ними – после того, как Марина с Максом начали встречаться, они не отлеплялись друг от друга. Даже на уроках сидели рядом. Артема, конечно, никто не звал, да он и не пошел бы.
Отвлекшись, он прослушал, как Вероника Сергеевна сменила тему.
– …психео еще часто называют по-простому нечистью, – говорила учительница, – а по сути своей оно является энергетической субстанцией. Энергией сильных отрицательных эмоций. Хотя в прошлом многие Полукрылые верили, что видят души умерших. И даже считали себя психофорами, то есть проводниками душ на тот свет.
– А почему перестали так считать? Вдруг так оно все и есть? – перебил ее Максим.
– Это твой сегодняшний вопрос, Редькин? – Вероника Сергеевна строго посмотрела на парня поверх очков.
– Нет, это я так… – стушевался Макс.
– Тогда, если ты не возражаешь, я продолжу. Сегодня я хочу поговорить не о нечисти, а о том, можно ли мифы целиком принимать за истину, раз уж в главном – в реальности Полукрылых – они не врут. А если нет, то как отличить, что в них правдиво, а что выдумка? Кто-нибудь хочет поразмышлять над этим вопросом?
Вероника Сергеевна очень любила, чтобы на ее уроках ученики сами рассуждали на разные темы, даже если не знали правильного ответа. Особенно, если не знали правильного ответа. Она называла это «мозговой штурм» и утверждала, что «учит их думать своей головой, а не зубрить уже кем-то придуманное». Можно было не бояться ляпнуть какую-то глупость. Вероника Сергеевна никогда не поправляла и не высмеивала ничьи слова. И не позволяла смеяться никому из одноклассников.
Когда Артем только перевелся в новый лицей, он старался говорить на уроках как можно реже, хотя ответы, как правило, знал. В его предыдущей школе программа была сложнее. Тем не менее, на вопросы учителей он отвечал по возможности кратко, а сам почти не поднимал руку. Было очень стыдно заикаться на глазах у недружелюбных незнакомцев. Правда, иногда становилось совсем невмоготу от внутреннего