Чертовски надоело пребывание в Таллине, в основном из-за занятий. Занятия страшно нудные и никчемные. Какая-то игра, которую проводят на полном серьезе. А по вечерам в «кубрике» у нас весело. От совместной жизни с людьми одного с тобой возраста, к тому же знакомых по институту, как-то молодеешь. Мы здесь поставлены в какие-то полувоенные, полустуденческие условия. Больше всего наш «Космос» напоминает колледж с пансионатом и внутренним содержанием. Хохмим страшно, немного огрубели, ввели в обиход многие крепкие словечки, почти забытые мной за время жизни в Москве. Относимся друг к другу очень хорошо. Если бы не внутреннее беспокойство, связанное и с тобой, и с Кирой, и с литературными делами, жизнь моя здесь была бы полностью беззаботной. И несмотря на это, постоянно думаешь о своем, о том, от чего тебя оторвали, и хочется поскорей вернуться к этому. Честно сознаюсь, что был тут у меня короткий период, когда я забыл о том, что я уже более 3 лет не студент, и встал на «боевую тропу». Сейчас этот период прошел. От него остались только легкие угрызенья совести и долги. <…>
Крепко тебя целую.
Привет и поцелуй Антонине.
Твой сын.
Василий Аксенов – Евгении Гинзбург
Таллин. 23 марта 1960 г.
Дорогая мамочка!
Вчера получил твое письмо, а сегодня деньги. Деньги меня здорово выручили. Большое спасибо. Я тебе их обязательно верну.
Раздраженный тон твоего письма меня не обидел, ибо я прекрасно понимаю твое душевное состояние сейчас. <…>
Вчера звонила Кира и сказала мне, что звонил Муратов[129]. Он вышел из больницы и разговаривал с кем-то в Моссовете. Тебе нужно к кому-то в Моссовете зайти или написать. Я точно не понял по телефону. На днях получу от Киры письмо. Там должны быть подробности.
Несколько дней назад я узнал, что командование Краснознаменного Балтийского флота отклонило просьбу журнала «Юность» о моем досрочном отпуске. Сейчас у нас назначен срок экзамена – 12 апреля. Отпустят после этого на следующий день. А на работу надо являться 15-го. Вот, мамочка, и в этом вопросе ты как-то хочешь представить мое поведение в дурном свете. Как будто я увиливаю от поездки во Львов. Честное слово, я с удовольствием приехал бы к тебе и пожил несколько дней, но… Может быть, мне еще и удастся сделать это, не знаю.
Из редакции часто звонят Кирке. Кажется, они довольно определенно планируют повесть на 6-й номер. Переработка первых трех глав их удовлетворила. Кира пишет, что на мое имя пришло приглашение зайти в молодежную секцию Союза писателей. Страшно обидно, что я в это время болтаюсь здесь.
Осталось служить 19 дней. Вчера сдали первый зачет. Предстоит еще один зачет и один экзамен по нашей основной военно-морской специальности – хирургии. Мои успехи в этой области крайне