Их родной Брейтберг, под которым и располагалась это деревня Уислоу, сейчас был довольно крупным, большим центром, где развивались различные ремёсла, были алхимические и парфюмерные лаборатории, мыловарни, сыромятни, ювелирные мастерские и много всего.
Род Крэшнеров всегда находился где-то в среднем классе общества. В роду не было земледельцев и мастеров, по большей части предки Анфисы являлись военными и советниками при разной знати. Сейчас отец её как раз был своего рода поручиком архиепископа и много общался с имперским послом как связующее звено между государством и церковью.
В подробности своей работы он особенно не вдавался, но вот о людях, с которыми знакомился, мог рассказать немало интересного. Кто был настолько набожным, что отдавал почти всё состояние в храмы, кто пытался выпросить благословение на колдовскую деятельность, чтобы помогать людям, кто пытался наладить производство церковных освящённых сувениров, обратив каждую мессу в способ заработка.
– Огненной воды вам привёз к празднику, дорогого сладкого вина, чтобы отметить, – доставал Климент на стол бутыли. – Девочке нашей фруктов, – положил он в пустое блюдце неподалёку несколько персиков, и та, поблагодарив, с радостью взяла себе один, начав с аппетитом вгрызаться во фрукт.
– Помыть, хоть ополоснуть надо было, что ты… – качала головой Августа, осеняя персики и внучку хотя бы крестным знамением, сложив вместе средний и указательный пальцы.
– Бабуль, а что, правда, когда ты уводила коров и бычков на мясо их… ну, убивали? – робко спросила Анфиса.
– Ах, девочка моя, мне казалось, ты уже довольно взрослая, чтобы понимать значение фраз о том, что куры, коровы и прочий скот «даёт нам мясо», – чуть опешила та.
– Ну, они дают и яйца, и молоко, при этом не умирая… – вздохнула девочка. – Даже телят?! – Вопрос относился к предыдущему, насчёт уведённых из хлева, которые туда не вернулись, так как Анфиса припоминала многих, кто у них жил. – Жуть…
– Телятина нежна и полезна. Когда нет больше места, когда достаточно одного бычка на всех телиц, когда попросту понимаешь, что ещё одну корову попросту не прокормишь, то уводишь её на забой к мяснику в деревню. Понятное дело, я никогда не брала и вряд ли захочу брать тебя с собой, я и сама-то это зрелище никогда не видела. Всё происходит за дверью, там он разделывает туши, складывая на столы и телеги, – рассказывала бабушка. – А я потом прошу крепеньких мужичков или парубков, парнишек молодых, чтобы помогли мясо довести. Что-то солится, что-то убирается в каменные сундуки глубоко в погребе, где всегда холодно и оно отлично хранится. Что-то сразу идёт на супы, бульоны, гуляши.
– Без мяса и людей не было.