Девять жизней кошки Марты. Елена Шен

ветеринар. – Выводи из наркоза. Здесь не помешало бы сделать уборку, – добавил он, оглядев помещение. – Хорошо, что это последняя операция на сегодня.

      ***

      То, что случилось с Мартой – это, конечно, недоразумение. Об этом говорило бледное лицо Мирай. Она сейчас сидела перед дверью операционной. Девочка то начинала плакать и корить себя, то вдруг замирала: видимо, ещё раз проигрывала всю ситуацию у себя в голове. Она, казалось, заново переживала всю боль, которую причинила любимой кошке. Даже мама, сидящая на скамейке рядом с дочкой, никак не могла её успокоить. Единственное, что отвлекало Мирай от грустных мыслей – трусливый доберман Симбад. Она теперь с нетерпением ждала чудо-доктора, который умеет разговаривать с животными и может убедить внушительного пса почистить его ушки. И за Марту было не так тревожно, зная, что она в бережных руках ветеринара. Бедная, несчастная дикая Марта!

      Наконец старый (ведь не зря он весь седой?), бородатый, с мохнатыми бровями огромных размеров, ростом примерно с гардеробный шкаф, весь в крови (в красных капельках были даже очки в деревянной оправе), доктор Али вышел из операционной.

      Мирай от удивления даже рот открыла.

      – Этот маньяк убил Марту… и съел! – с чувством выкрикнула она.

      Но, раньше, чем она успела с кулаками наброситься на доктора, мама схватила ее и сжала в своих объятиях.

      – Простите, доктор, она сама не своя от горя. Говорит что попало, – извиняясь, затараторила мама девочки. – Она вечно что-нибудь ляпнет…

      – Одна мне там операционную разнесла вдребезги! Вторая маньяком называет! Ну и семейка! – возмутился, нахмурившись, доктор Али. – Девочка, твоя кошка в порядке. Только будь впредь аккуратней. Медсестра Сибель расскажет тебе, как ухаживать за раной.

      – Вы приделали ей хвост обратно? – наконец успокоившись, спросила Мирай.

      – К сожалению, нет. Хвост пришлось отрезать.

      Глаза девочки наполнились слезами.

      – Как вы думаете, Марта меня простит?

      – Надеюсь, да.

      – Доктор, отдайте хвост! – вдруг, смахнув слезы, выпалила Мирай. – Я повешу его на стену у себя в комнате. Я всегда буду помнить, что нужно быть внимательной.

      Доктор Али рассмеялся. Смеялся он басовито-раскатисто, как будто гром загремел вдруг в этот зимний день. Что-то было странное и непонятно-зловещее в смехе этого большого бородатого старика. А кровь на халате так вообще делала его героем фильма ужасов.

      – Ты его еще себе на шею повесь,