Причер сгибался все ниже и ниже, пока наконец чуть ли не сложился вдвое, и его подбородок задрожал.
– Сначала задал стрекача, будто увидал самого черта, – процедил Желтоволосый, – а теперь глянь: что вообще с ним происходит?
– Все не так! – воскликнул Причер, и его глаза чуть не вылезли из орбит. – Я узнал вас – вы из Доброй Книги! А я добрый человек! Такой добрый, что лучше не бывает! Я никогда никому не делал ничего дурного!
– Да ну его, – поморщился Желтоволосый. – С меня хватит! Дед, с тобой говорить – только время зря терять!
– Это точно, – подтвердил Курчавый.
Причер склонил голову и смахнул с лица беличий хвостик.
– Я знаю, – сказал он, – да, сэр, я знаю. Я всю жизнь жил как набитый дурак. Верно говорится в Евангелии. Но если вы позволите мне остаться, я выдерну все сорняки в огороде и в поле и снова займусь фермой, а потом скажу Анне-Джо, чтоб она вернулась домой ухаживать за своим отцом, как ей и полагается.
Курчавый дернул себя за бороду и щелкнул подтяжками. Его ясные голубые глаза смотрели в упор на Причера. Наконец он процедил:
– Я не понял ни слова!
– Да все ясно, – сказал Желтоволосый. – В него бес вселился и теперь бегает внутри, угомониться не может.
– Я истинно верующий баптист, – напомнил Причер. – Прихожанин церкви Утренней Звезды в Сайпрес-Сити. И мне семьдесят лет.
– Вот что, дед, – сказал Желтоволосый, – тебе лет сто и ни днем меньше. Так что нечего заливать – все ведь записывается в большую черную книгу там, наверху. Ты это учти!
– Бедный я грешник! – запричитал Причер. – Ну разе ж я не бедный грешник?
– Ну, – пожал плечами Курчавый, – этого я не знаю. – Он улыбнулся, поднялся с качалки и зевнул. – Вот что я скажу. Я так проголодался, что готов съесть даже мухомор. Пойдем, Джесси, поторопимся домой, пока женщины не снесли наш ужин в свинарник.
– Господиисусе! – сказал Желтоволосый. – Да я ногой не могу шевельнуть. Этот волдырь просто огнем горит! – И, повернувшись к Причеру, добавил: – Похоже, дед, придется нам оставить тебя одного с твоими печалями!
На что Причер ухмыльнулся, так что стали видны четыре верхних зуба и три нижних (и даже золотая коронка, которую Эвелина подарила ему на Рождество 1922 года). Он яростно заморгал, а потом, почти пританцовывая, как преждевременно состарившийся мальчуган, бросился открывать дверь и упросил мужчин позволить ему поцеловать им руки на прощанье.
Курчавый сбежал по ступенькам, потом вернулся и вручил Причеру Библию и палку. Желтоволосый дожидался его во дворе, где вечер уже набросил на землю бледный занавес.
– Не выпускай это из рук, дед! – наказал Курчавый. – И смотри больше не попадайся нам на глаза в сосновом лесу. Такой дряхлый старик, как ты, может легко попасть в беду. Но с тобой теперь все будет хорошо!
– Хи-хи-хи, – захихикал Причер. – Теперь уж точно будет, сэр! Спасибо вам, миста Исус, и вам, миста Святой… Спасибо! И ведь никто не поверит, если кому рассказать…
Они