Какое-то время он ничем не занимался, предаваясь целиком апатии и разочарованности, пока из этого состояния его не вывел младший брат. Случилось это так. Егор, отлежав левый бок и устав выковыривать щепочки из стены, как раз собирался перевернуться на правый, как вдруг на него навалилось что-то тяжелое и бесформенное, в чем по хриплому мату Егор узнал своего братишку. Время было вечернее, и тот как раз собирался по своим делам, но из-за сильной качки, не прошедшей почему-то с утра, никак не мог попасть ногой в сапог. Он отчаянно ругался и плевался во все стороны, но это не помогало – сколько он ни прицеливался, его упорно сносило то к печке, то к двери, то на Егора, который молча наблюдал за всеми его манипуляциями.
Но когда непокорный сапог был все же укрощен, брат вдруг поднял хитрые черные глаза на Егора и сказал: «Слышь, брательник, пошли со мной». Так Егор ступил на скользкий путь легких денег. Впрочем, с этого пути он сошел очень быстро, за одну ночь, распрощавшись еще с одной химерой. На лесной дороге ночью оказалось так темно, сидеть в придорожных кустах было так холодно, ограбленный мужик орал так пронзительно, а самого Егора обуял такой дикий страх, что он в одночасье расхотел и легких денег, и веселой жизни. И утром, когда младшенький, отпоив его самогоном, высыпал ему в руку горсточку монет и, заглянув в глаза, спросил: «Ну, как?», Егор смог только проблеять: «Не-е». На этом его карьера грабителя была закончена. Какое-то время он сидел тише мыши и не помышлял о подвигах. Но время шло, а жизнь была такой же бесцветной и не спешила преподносить ему приятные сюрпризы.
Родители, чувствовавшие, что немного им осталось дней на земле, женив старшего сына и проводив в места весьма отдаленные младшего, стали подыскивать Егору невесту, но делом это оказалось нелегким. Если для старшего они просто отобрали самую лучшую из множества претенденток, то в поисках достойной пары для среднего им пришлось изрядно побегать. В конце концов, они остановили свой выбор на Натахе, дочери скорняка. Правда, она была почти на голову выше Егора и чуть не вдвое шире его в плечах, но зато работала, как трактор и, судя по тому, что при слове кровать она заливалась румянцем, была еще девушкой.
Егора познакомили с будущей невестой, даже уже договаривались о дне помолвки, как вдруг мать его скончалась, за ней вскоре последовал и отец, и все свадебные приготовления были отложены на неопределенное время, а благодаря Егоровой безынициативности это неопределенное время становилось все неопределеннее и неопределеннее. Натахины родители, конечно, первое время иногда намекали Егору, что пора, мол, определиться, но Егор намеков понимать не хотел, а скорняк вскоре тяжело заболел, и Натахиной матери, Агате, разрывавшейся между больным мужем и малолетними братьями Натахи, стало не до старшей дочери.
А тут Егору в голову стукнула новая