Но уже на обратном пути, в самолёте Рита опомнилась, осознав, что попалась в ловушку, как самая наивная из наивнейших учениц. В очереди на паспортном контроле на ее «И что же дальше?» Филипп вдруг заявил, что он ее обожает, но она же никак не могла подумать, что он готов стать ничтожеством в глазах сына, что он придумает, как и где им встретиться в следующий раз, поцеловал ее в плечо и заказал для себя отдельное такси.
– Отдельное такси? Что? Что это было? Поверить не могу. Что за бред? – перебивало друг друга многоголосье вопросов без ответа, пока женщина разбирала чемодан и рассказывала Даше, что Цюрих прекрасен и что они обязательно туда поедут с ней вместе на каникулах.
К вечеру до Риты окончательно дошло, что ее провели не самой узкой тропой хитрости, и она приняла твёрдое решение: больше никогда. Оппоненту такой расклад был вполне понятен и даже удобен. Он, как большинство высокоинтеллектуальных особей среднего возраста мужского пола, не нуждался ни в поддержке, ни в тёплом взгляде, ни в регулярном сексе. А в комбинации с его одержимостью Кодексом Осипова сессии с грифом «Цюрих» требовались доку раза два-три в год. И до следующего раза он точно найдёт способ заполучить свою Чарли, памятуя лучшую из реакций в виде искренних слез. Мастер манипуляций с лёгкостью нащупает ее ключевые точки, если потребуется, применит недавно приобретённый навык НЛП.
А пока доктора больше интересовали тонкости издания его второй книги и ее дальнейший перевод на языки братских и, если повезёт, западно-европейских народов. Частная практика шла по расписанию и приносила ощутимый доход. Чарли в зеркале успешно заменяла сокрушающуюся в отсутствии вестей от него Чарли реальную. Глеб с матерью продолжали наслаждаться благами эмиграции. В ту осень док утвердился в уверенности, что жизнь его удалась.
Когда же Филипп во второй раз решил провести сессию «Цюрих», рассчитывая заманить Чарли нехитрым предлогом, и был уверен в лёгкой добыче, девушка, на удивление, оказалась непреклонной:
– Знание ответа на вопрос «зачем тебе это нужно?» держит меня в суровой трезвости, – писала в ответ Чарли, – я стараюсь гнать от себя подальше понимание, что у нас разные цели. Мужчина, который любит женщину и так, как ты это мне трепетно транслируешь, к ней относится, не допустит такого. Он не будет делать вид, что не понимает, о чем речь. Он не позволит ни единого дня своей женщине прогибаться под эту ситуацию и чувствовать себя мразью. А у тебя все как по маслу, как с гуся вода. Убережет любящий мужчина свою женщину от такого падения. А ты позволяешь. Да как же так можно-то? Как ты так живёшь? Как ты это выносишь? На что ты меня обрекаешь, подумай, на что? Я по-твоему должна мириться с тем, что тебе классно живётся с двумя женщинами, под предлогом «я суперответственный отец»? Почему