Тут воображение живо дорисовало ей картину прибытия к отцу, и как матушка спрашивает, что случилось, а Вельмина, потупившись, отвечает, мол, я не захотела становиться любовницей наместника, и поэтому он меня выгнал из дому. И смех, и слезы.
– Могу я спросить? – подал голос Итан.
Вельмина кивнула, и он продолжил:
– Вы уже несколько дней не выходите из дома. Почему? Молодая женщина, запершая себя в подвале… Вы настолько любили своего мужа?
– Он не был плохим, – эхом отозвалась Вельмина.
– Но и слишком хорошим тоже не был, верно?
– Ты его знал? Видел при дворе? Если ты был телохранителем, то, возможно, вы встречались…
– Да, я его видел, и не раз. – Итан опустил глаза и покрутил в руках молоток. – Весь двор знал…
– Довольно, – оборвала Вельмина. – Кельвин не был дурным человеком. Просто… он был именно таким, каким был. И незачем обсуждать его теперь.
Итан пожал плечами и кивнул:
– Да, я понимаю. Не понимаю только одного: почему за все эти дни ни одна подруга не пришла вас навестить?
– У меня не было подруг, – ответила Вельмина.
И внезапно ей захотелось рассказать о том, что она очень хотела подружиться с кем-нибудь при дворе, но почему-то темы, которые обсуждались в дамских компаниях – а именно мужчины и платья, – ее мало интересовали, а ее саму другие считали «слегка странной» и «не от мира сего». Поэтому подруг не случилось… Наверное, единственной подругой можно было считать Тавиллу, но при этом же Тавилла была экономкой в доме Кельвина и не была ровней хозяйке. Не подруга, да… Скорее, просто сочувствующая.
Вельмина прикусила губу, невольно вспоминая все свои жалкие попытки подружиться хоть с кем-то, и вслух сказала:
– Так получилось… Ничего не поделаешь. Но из дома все же выйти надо. И мы выйдем. Тебе нужно купить другую одежду.
Реакция Итана оказалась совершенно неожиданной: он передернулся, съежился, разом помрачнел и теперь просто стоял, глядя на нее исподлобья.
– Что такое? – удивилась Вельмина. – Разве я предложила что-то плохое?
– Я не люблю покупать одежду, – пробормотал Итан.
– С чего бы? Что в этом дурного? Изволь объясниться.
– Хорошо. – Серые глаза вдруг зло сверкнули. – Я не хочу быть куклой, понимаете? Если вам так хочется кого-то наряжать, вон Солветра наряжайте. А мне и в этом прекрасно.
«Вот те раз», – изумленно подумала Вельмина.
Происходящее намекало на наличие скелетов в шкафу Итана. Какие-то глубокие обиды, рубцы, которые остаются не на теле, а на сердце.
– Ты не будешь куклой, – она старалась говорить спокойно, как будто перед ней был не взрослый мужчина, а обиженный ребенок, – ты сам выберешь то, что придется по душе. Я даже смотреть не буду, что захочешь, то и купим.
Наверное, Итан тоже сообразил, что не стоит вываливать на хозяйку свои застарелые обиды.