Ромео оборачивается, чтобы убедиться – я следую. Но я не следую. Смотрю на него и думаю.
У него густые, иссиня-чёрные волосы, они опрятны и волнами прилегают к голове; у него тёмная, словно бронзовая, отливающая статью и красотой, кожа; его карие – почти чёрные – глаза буравят меня: ничего в них нет. Люди такие пустые. Такие глупые. И он в том числе. И он в том числе? Они ищут ответы на сложные вопросы, а сюр ситуации в том, что сами они просты.
– Ты задумалась. Всё хорошо? – интересуется Ромео.
– Ещё спрашиваешь, – с мнимым оскорблением бросаю я и возвращаюсь в поток движущихся учеников. – Представила тебя в Здании Комитета Управляющих.
– Кем я был?
– Не определилась.
– Похоже на правду.
Забираем верхнюю одежду из гардеробной – Ромео помогает попасть в рукава пальто. Он галантен и воспитан, а ещё понимает – со мной нельзя иначе. Задана определённая планка, нарушить её равно подписать мою инициативу к разрыву. Благодарю и сбрасываю с плеча Ромео волос пшеничного цвета. Мой.
– Оставила бы, – быстро улыбается юноша.
– Зачем? Вклеишь в личный дневник?
– Откуда знаешь, что он у меня есть? Может, ещё назовёшь цвет обложки?
– Розовый, со стразами.
– Стопроцентное попадание.
Пытаюсь сдержать смех. Только Ромео так умеет.
– Ладно, идём.
Юноша кивает:
– Наверняка твой водитель уже на парковке.
Достаю из кармана защитную маску и надеваю её на лицо. С того момента, как объявили, что загрязнение воздуха превысило допустимую норму (у загрязнения бывает норма?), граждан обязали носить защитные маски с фильтрами. Маски поставляли бесплатно, что демонстрировало искреннюю озабоченность государства гражданами. Жаль, все они серого цвета – я бы хотела комбинировать их с одеждой, но изменение внешнего вида масок нарушает правила их использования. В итоге по улицам плывут десятки и сотни серых лиц, сочетающихся разве что с серым пасмурным небом над головой.
Покидаем здание Академии – шумный город даёт о себе знать в тот же миг – и оказываемся на крыше. Крышу называют стилобатом, но звучит это как-то претенциозно. Сотни летающих автомобилей и дронов разрезают воздушное пространство, а десятки пешеходных троп вьются от одного здания к другому. Мы живём на поверхности. Мы живём на поверхности, а под нашими ногами гниют былые города, под нами бьётся, корчится и умирает искалеченная земля, а мы, находясь на вершинах высотных домов и обустроив град на граде, вкушаем плоды прекрасной жизни. Мы есть люди будущего, мы – люди с поверхности.
Новый Мир подразумевает элиту – достойных, уважаемых граждан; тех людей, что представляют высшее звено человеческой цепочки развития, это сверхлюди. Иные – как атавизмы – вскоре отомрут на теле города. Мы боремся с ними. Мы боремся за это. Мы позаботимся о них: о мелких несовершенствах,