– Замечательно, – порадовала меня Эдит. – Он учится и работает. На следующей неделе мы предоставим ему возможность навестить тебя.
– Спасибо вам большое!
– Не за что. Береги себя. – И моя благодетельница отключилась.
Ее сообщение задело меня, признаться, сильнее, чем я показывала. Не то чтобы я ждала от Валентина верности, но его желание вернуться к бывшей жене… было в этом что-то неправильное, пугающее. А со мной тогда что?
Он вообще понимает, что закон на моей стороне? Что он не сможет вот так просто развестись со мной?
Хорошо, если понимает…
Ох, нет. Хорошо, если не понимает. А если поймет? Не подтолкнет ли его безнадежность к безумным поступкам? А тут еще и пример внутрисемейный налицо. Крыса, загнанная в угол, не склонится покорно – бросится.
Достав из шкафа выданный Эдит пистолет, я спрятала его в карман мешковатой домашней куртки.
Валентин пришел очень поздно. Я встретила его в прихожей.
– Где ты был? Почему так поздно? – спросила я, встречая его в прихожей.
– Там-сям, – неопределенно ответил он, раздраженно дергая плечом. – Тебе не кажется, что ты задаешь слишком много вопросов? Что это за тотальный контроль?
– Ты смотрел сегодняшние новости? – настороженно спросила я, хотя сразу догадалась, что он пока ничего не знает.
– Не смотрел… – буркнул он, – ничего хорошего там все равно не сообщают. Сплошная чернуха и дифирамбы Корпорации. Корпорация и ее вожди непогрешимы, они никогда не ошибаются. Сплотимся вокруг великих Фишера и Ройзельмана… Дрянь какая!
– Хорошо, – успокаивающе проговорила я, вот только во мне самой спокойствия не осталось ни на грош. – Ты сегодня был у отца? Вероника ведь там живет? Или уже съехала? Или ты специально туда поехал?
Он так и не научился врать, дернулся, как-то судорожно пожал плечами и ответил:
– Да, специально. И тебя это совершенно не касается.
Не касается?! У меня помутилось в глазах. Но я взяла себя в руки и, чтобы вернуть его в реальность, довольно спокойно спросила:
– Ты меня больше не любишь? А как же наши дети?
– Это ты меня больше не любишь, – с ходу завопил он. – Ты даже эти цилиндры любишь больше меня.
– Это не цилиндры! – возмутилась я. – Там наши дочь и сын!
– Черт его знает, что там, – снова закричал он. – Да не в этом же дело, разве ты не понимаешь? Я вижу яснее ясного, что ты меня не любишь. И никогда не любила. Зачем я тебе нужен? Для обеспеченной жизни? Или еще зачем-то? Ты ведь не просто так в нашем доме появилась?
Черт! Вот уж прозорливость некстати. Надо его хоть как-то успокоить:
– Разве я плохо относилась к тебе? Разве не заботилась о тебе? Разве не терпела все твои выходки?! – Я слегка повысила голос: так делают собачьи тренеры, чтобы утихомирить, подчинить