Мы обходим коридор, ведущий в мою крошечную комнату, и направляемся к серебряным воротам, рядом с которыми стоит мускулистый фейри. Вместо ступней у него широкие копыта, а на голове растут изогнутые рога. Большие копыта всегда вызывают у меня беспокойство, почти такую же сильную панику, которую я испытываю при виде лошадей, но то, что находится рядом с фейри, еще ужаснее. Лифт. Я воспользовалась им только один раз, но этого оказалось достаточно.
– А мы не можем подняться по лестнице? – шепчу я.
– Не на верхний этаж.
Я удивленно моргаю, глядя на своего похитителя. На верхнем этаже расположены лучшие номера. Я таращусь на него еще мгновение, прежде чем рогатый фейри открывает двери и кивает моему спутнику. Тот, в свою очередь, заводит меня в узкую, похожую на коробку нишу. Когда мы поворачиваемся к внушительному охраннику лицом, он закрывает ворота и отходит назад. Я слышу, как он поворачивает ручку как раз в тот момент, когда пол ниши начинает подниматься. Против собственной воли я цепляюсь за своего похитителя. Он же прислоняется к задней стенке, будто езда в движущемся ящике – самая нормальная вещь в мире.
Мысль о том, что мое время на исходе, пронзает меня. Если хочу убедить его не забирать меня обратно в Весеннее королевство, лучше начать действовать. Я должна заставить этого мужчину поверить мне.
– Как тебя зовут? – спрашиваю я. Мой голос дрожит, поскольку с каждым дюймом подъема мой желудок сжимается все сильнее.
– Тебе незачем знать мое имя.
– Но я хочу его знать. – Я пытаюсь добавить в свой тон немного ласки, но, по-моему, он звучит только еще более испуганно.
Я поднимаю на охотника взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как он разминает челюсть. Он отказывается смотреть мне в глаза, но все же отвечает:
– Охотник.
– Тебя зовут Охотник?
– Это имя, с которым ты можешь ко мне обращаться.
– Хорошо, Охотник. Умоляю, поверь мне. Я не убивала своего отца. Я бы никогда такого не сделала. Я любила его больше, чем кого-либо в этом мире… и люблю до сих пор с каждым ударом своего сердца.
Охотник переводит на меня взгляд. На его лице отражается удивление. Единственная лампочка в лифте освещает его медовые глаза и огненно-медные волосы.
У меня перехватывает дыхание. Только сейчас я понимаю, как близко мы стоим. Несмотря на то что вокруг никого нет, наши ладони все еще переплетены. Я все еще сжимаю его предплечье своей свободной рукой, которую протянула, когда лифт начал двигаться. Я смотрю на свои пальцы, болезненно ощущая твердые