Я сделал глубокий вдох, вобрав в легкие шумный город с желторотыми такси, цветущей сакурой и тихонько идущей рядом приятельницей.
И в этот момент понял, что бездействию отведена важная роль. Выдох без вдоха не существует. Чтобы создать нечто ценное, нужно наполниться, пропустить через себя саму жизнь. И тогда, преодолев призму восприятия моего существа, она вырвется наружу новым музыкальным творением.
Мы шли молча, понимая друг друга без слов. Мне было хорошо рядом с миссис Брейкер. Чувствуя, как невесомая морщинистая ладошка покоится на моем предплечье, я больше не был одинокой песчинкой мегаполиса. Друг нужен каждому. Пусть даже, чтобы разделить безмолвие… Я чувствовал, что пришло время сорвать злополучную печать с безмолвия.
– Пойдемте, посидим немного в Центральном парке. Устала я от стен. Лучше сейчас подышать, наполниться, – предложила спутница, будто услышав ход моих рассуждений до последнего слова.
Мы расположились напротив пруда на скамейке, усыпанной розовыми лепестками. Я собрал невесомую горстку крыльев маленьких фей, вдохнул нежный аромат и тут же зазвучал тонкой пронзительной мелодией, не веря такой удаче.
– Миссис Брейкер, простите, я оставлю вас здесь не дольше, чем на полчаса. Кажется, меня посетило вдохновение.
Старушка улыбнулась, одобрительно кивнув.
К счастью, ключи от магазина были при мне и в выходной день – на случай, если сработает сигнализация. Я буквально бежал, увиливая от встречных прохожих.
Только не упустить момент! – пульсировало у меня в висках.
Элегантный приятель в белоснежном фраке ждал моего прихода. Я без прелюдий шумно распахнул клап3, прошелся пальцами по всем октавам и замер.
Неужели, я опоздал? Я смотрел на черно-белых солдат, готовых ринутся в атаку, на свои пальцы, зависшие в воздухе, и не мог пошевелиться. Будто кто-то поставил кинопленку на паузу.
Я закрыл глаза и постарался вернуться на скамейку к миссис Брейкер. И у меня получилось. Я отчетливо услышал сладковатый аромат цвета японской вишни. Пальцы отозвались на команду и ринулись в бой. Пространство зазвучало. Мир снова стал живым. Я сделал тот самый наполняющий вдох. Я играл самозабвенно, не телом – душа танцевала по клавишам. И это было отнюдь не сражение с инструментом, скорее акт безусловной любви.
Не прошло и получаса, как я приземлился рядом с приятельницей, которая, казалось, не заметила моего возвращения. Опустив веки, она дожевывала эклер. У ее ног толпилась стая сизых голубей в попытках поделить брошенный им последний кусочек заварного теста.
Не открывая глаз, она спросила:
– У вас все получилось по-своему?
– Что простите? – Я был уверен, что не прервал ее трапезу своим появлением. Но теперь с шумом выдохнул, больше не опасаясь потревожить.
– Вижу-вижу,