– Да ты смотри, у неё даже цвет глаз твой.
Получаю в ответ возмущенный взгляд.
– Ты серьезно? – гаркает он на весь подъезд. – У меня что, какой-то особенный цвет глаз? Таких детей можно по миру сколько угодно собрать, и что, все будут моими? – распаляется бывший.
– Давай посмотрим документы.
– Слушай, – рубит воздух рукой, – у меня нет ни сил, ни времени разбираться во всем этом дешевом сериале. У меня нет детей, а этот ребенок может быть чей угодно, Полин!
– Отлично, делай что хочешь, только не вызывай никого, – усаживаюсь на ступеньку.
– Куда на холодный пол? – дергается в мою сторону Олег, но убирает руку, когда получает в ответ предостерегающий взгляд.
Матерится и скрывается в недрах квартиры. Надеюсь, не для того, чтобы воплотить угрозу и вызвать полицию.
– Давай-ка мы посмотрим, что там у тебя, – аккуратно обшариваю дно переноски, – так, ага. Нашла, кажется.
Вытягиваю папку с аккуратно сложенными документами. Сердце в очередной раз сжимается, когда встречаюсь взглядом с крохой. Она пытается засунуть в рот кулачок, но попытка проваливается, и на глазах малышки появляются слезки.
– Ой, ты голодная, – открываю замок на переноске в поисках бутылочки и еле сдерживаю стон, когда нахожу почти пустую. – Да уж, и чем же тебя кормить?
Олег снова появляется, но уже в толстовке и кроссовках.
– Разогрей, а? – протягиваю бутылочку.
Он выгибает бровь.
– Поль, ты серьезно?
Пересекаемся взглядами.
– Что именно? Её нужно покормить. Ребенок – это живое существо, которое хочет кушать, как ты и я.
Смотрит на бутылочку, как на гранату, но берет с неохотой.
– Как греть? – недовольно бубнит. Но лед определенно тронулся.
– Секунд десять, с учетом количества.
Он быстро возвращается и усаживается рядом со мной на ступеньку, перегибается через плечо.
Вручаю бутылочку малышке, а сама продолжаю читать документы. И судя по всему, девушка не врала и ребенок Олега.
– Это свидетельство о рождении, – поднимаю документы, – а это доверенность на тебя. Все твои данные, – вторая бумажка, – скорее всего. Не знаю твоих паспортных данных.
Олег перехватывает доверенность и пробегается глазами по напечатанным строкам. Скрипит зубами.
– Я уже ни черта не понимаю. Это какой-то гребаный сон.
Судя по его словам, все данные бывшего, а не другого Олега Жданова.
Проводит по лицу ладонями и шумно выдыхает.
– Это сюр какой-то. Какой ребенок? Что за ребенок? Я все же думаю, что стоит о нем сообщить.
Захлебываюсь возмущением. Ну что за непробиваемый носорог? Уже и документы нашлись, а он как попугай.
– Куда? Чтобы её отвезли в детдом?
– Мне-то что? Это чужой ребенок! – вскакивает с места и запускает руки в растрепанные волосы. – Там хотя бы знают, как с ними обращаться.
– Понятно, – встаю и прижимаю переноску, – спать с женщинами ты умеешь, а брать