Триптих откровения. Юрий Андреевич Бацуев

И я, наконец, являюсь домой спустя двадцать восемь дней после памятного дня Советской армии. В семье и на работе, естественно, был переполох. С женой всё обошлось, а на работе сначала вызвали в партбюро (в армии я стал членом партии), влепили строгий выговор с занесением в личное дело и после этого понизили в должности до рядового инженера. Правда, через три месяца почти реабилитировали, сперва перевели в старшие инженеры, а ещё через год доверили партию. С тех пор я очень «не взлюбил» вашу Азию, хотя понимаю, она здесь не причём».

      С понедельника мы с утра пошли на занятия, а с трёх часов дня снова оказались в номере, где продолжили осваивать кедровку и вести разговоры на разные темы, в том числе и о моём поэтическом творчестве.

      – Печатались где-нибудь твои стихи, Юрец? – спросил неожиданно Сашка, и своим вопросом попал в самое моё больное место.

      – Печатались, в основном в газетах, преимущественно в тех, где я в тот момент находился. А когда занимался промышленными водами, то побывал почти во всех областях республики. Там печатались не только стихи, но и статейки и очерки о геологах.

      – Как же тебе удавалось сочетать всё это с работой?

      – Всё просто. Приезжая на место, я, как правило, арендовал в ближайшей автобазе грузовой автомобиль, необходимый для работы. Для этого надо было оформить бумаги и дождаться из объединения перечисления денег. Пока не поступят средства, я был свободен. Вот тогда-то от нечего делать я писал и публиковал в местных газетах свои опусы.

      – Помню, помню, – вмешался в разговор Сергей Червонных, – в нашей областной газете «Путь Ленина» я встречал твои стихи «Язык камней» и ещё что-то.

      – Было такое, – подтвердил я. – Особенно много печаталось на Мангышлаке. Там я побывал почти на всех нефтепромыслах и не только.

      – Может, что-нибудь прочтёшь наизусть, Юрец? – попросил Пиринский.

      – Не проблема, – ответил я. – Только стихи по-пьянке плохо усваиваются.

      – А без пьянки у нас времени для этого не будет. Давай, Юрец, сделаем так – стихи твои будем слушать не «по-пьянке», а вполпьяна, – подвёл итог Александр.

      – Само то, – согласился я. – Вот когда мы с Сергеем блуждали по пескам, у меня появилось стихотворение «Живой песок», прочту главные строки:

      Среди безмолвной дикой прелести,

      Там, где раздолье и тоска,

      Бугристый, грядовый, ячеистый

      Лежит живой массив песка.

      Дитя воды и ветра буйного

      На неподвижность обречён

      За то, что нрава был разгульного

      И жизнью вольной увлечён.

      Из века в век желает страстно он –

      Сквозь даль седую и бурьян, -

      Счастливым и волной обласканным,

      Катиться прямо в океан.

      И ветром бурьевым встревожены

      Песчинки – верные гонцы

      Несут мечты те безнадёжные

      С забытых мест во все концы.

      – Прямо